ультиматумов и оккупации суверенных государств была достаточно распространенным явлением. Так, например, 8 апреля 1940 года Великобритания с целью пресечения германского судоходства в районе побережья Норвегии без какого-либо предупреждения начала минировать норвежские территориальные воды.
В августе 1941 года Англия и СССР предъявили совместный ультиматум к Ирану под весьма надуманным предлогом о высылке оттуда немецких технических специалистов. Когда же шах промедлил с ответом, обе державы силой подавили сопротивление иранской армии, оккупировали Иран и вынудили Реза-шаха отречься от престола, после чего он был выслан в Южно-Африканский Союз под надзор английских властей. А на освободившийся трон был посажен его сын. Далее союзники принудительно мобилизовали местную дешевую рабочую силу, чтобы построить дорогу между Шатт-эль-Араб и Каспийским морем для содействия американскому экспорту. В целом же оккупация Ирана продолжалась до 1946 года.
В мае 1942 года Великобритания оккупировала остров Мадагаскар, лишь на том основании, что это якобы было необходимо для обеспечения безопасности коммуникаций Англии в Индийском океане, хотя Мадагаскар принадлежал соблюдавшей в этой войне нейтралитет вишистской Франции, и никакой реальной опасности для Великобритании не представлял.
Так что советский ультиматум 1940 года и последовавшая косвенная агрессия в отношении Прибалтики не являлись каким-то экстраординарным событием, а вполне соответствовали политическим реалиям того времени. Особо нужно подчеркнуть, что этот ультиматум имел своей целью не допустить возможности использования Германией территории Прибалтики для подготовки войны против СССР. И это прекрасно понимали как в Берлине, так и в Лондоне. Вот, например, что по этому поводу заявил Галифакс на заседании правительства 17 июня:
«Не может быть сомнений, что за действиями России скрывается стремление усилить ее позиции против Германии, чьи военные успехи ей совершенно не нравятся».
Не говоря уже о том, что значительная часть населения Прибалтики восторженно встречала советские войска и приветствовала вхождение Литвы, Латвии и Эстонии в состав СССР. Это можно видеть на примере сообщения посланника Великобритании в Латвии Орда от 18 июня:
«Вчера вечером в Риге имели место серьезные беспорядки, когда население, значительная часть которого встречала советские войска приветственными возгласами и цветами, вступило в столкновение с полицией. Сегодня утром все спокойно»,
а 21 июня он же информировал Лондон:
«Братание между населением и советскими войсками достигло значительных размеров».
Другое дело, что после добровольно-принудительного вхождения трех прибалтийских республик в состав СССР английская позиция в этом вопросе резко изменилась, и из Лондона стали слышны недовольные возгласы. Но это было вполне объяснимо, ведь Англия приложила столько сил, для того чтобы отколоть Прибалтику от России, а тут Сталин одним махом уничтожил все плоды английской политики в этом стратегически важном районе земли. В результате британское правительство наложило арест на авуары и золотые фонды прибалтийских государств и задержало их суда в британских портах.
Тем не менее, реакция английской общественности на присоединение Прибалтики Москвой далеко не всегда следовала официальной линии. Так 26 июля лондонская «Таймс» писала:
«Единодушное решение о присоединении к Советской России отражает… не давление со стороны Москвы, а искреннее признание того, что такой выход является лучшей альтернативой, чем включение в новую нацистскую Европу».
Прибалтийский вопрос как американская разменная монета. Так называемый прибалтийский вопрос возник во время самых первых переговоров Москвы с Западом. Уже на встрече министра иностранных дел Великобритании Идена со Сталиным, состоявшейся в Москве 16 декабря 1941 года, Иден сформулировал позицию Лондона:
«Если бы советские войска завтра заняли балтийские государства, это доставило бы ему величайшее удовлетворение». Однако при этом он отметил, что «юридическая позиция такова: в настоящий момент для британского правительства три балтийских государства не существуют. Они не имеют дипломатического статуса… Однако исполнить желание тов. Сталина и официально признать границу СССР 1941 года Иден сейчас не может».
Объясняя причину этого отказа, Иден заявил, что в настоящее время он:
«связан заявлениями британского премьера по вопросу о границах, а также своим обещанием Рузвельту не принимать на себя каких-либо обязательств в данной сфере без предварительной консультации с Соединенными Штатами».
В результате Иден пообещал Сталину, что Лондон проведет соответствующие консультации с Вашингтоном и вскоре сдержал свое слово. 7 марта 1942 года Черчилль направил Рузвельту предложения английской стороны по прибалтийскому вопросу:
«Возрастающая серьезность войны привела меня к убеждению в том, что принципы Атлантической хартии не следует истолковывать как отрицание границ, которые Советская Россия имела перед нападением Германии. Это было тем основанием, на котором Советская Россия примкнула к хартии, и я полагаю, что жестокое уничтожение враждебных элементов в Балтийских государствах и т. д., было предпринято русскими тогда, когда в начале войны они завладели этими регионами. Поэтому я надеюсь, что Вы предоставите нам свободу как можно скорее подписать договор, нужный Сталину. Все говорит о том, что весной Германия предпримет новое огромных размеров наступление на Советский Союз, и это то немногое, чем мы можем помочь единственной стране, принявшей на себя тяготы войны с немецкими армиями».
А 9 марта Черчилль в своем письме сообщил Сталину, что просит Рузвельта одобрить включение в обсуждаемый договор признание новых советских предвоенных границ. Тем не менее, хотя американский президент, в принципе, и согласился с английской точкой зрения в этом вопросе, однако, во время переговоров с Иденом, состоявшихся в Белом доме в марте 1943 года предложил не спешить с его решением, а по мере необходимости использовать его в качестве рычага для давления на Сталина.
Следующий этап переговоров о признании Западом законности вхождения Прибалтики в состав СССР происходил на Тегеранской конференции. Вот стенограмма этих переговоров:
«РУЗВЕЛЬТ: В Соединенных Штатах может быть поднят вопрос о включении прибалтийских республик в Советский Союз, и я полагаю, что мировое общественное мнение сочтет желательным, чтобы когда-нибудь в будущем каким-то образом было выражено мнение народов этих республик по этому вопросу. Поэтому я надеюсь, что маршал Сталин примет во внимание это пожелание. У меня лично нет никаких сомнений в том, что народы этих стран будут голосовать за присоединение к Советскому Союзу так же дружно, как они сделали это в 1940 г.
СТАЛИН: Литва, Эстония и Латвия не имели автономии до революции в России. Царь был тогда в союзе с Соединенными Штатами и с Англией, и никто не ставил вопроса о выводе этих стран из состава России. Почему этот вопрос ставится теперь?
РУЗВЕЛЬТ: Дело в том, что общественное мнение не знает истории… Я знаю, что Литва, Латвия и
