документы, чертежи, пометки и телефонные номера на своем пути. Подобные вещи могли там встретиться – вот все, что я знал. Мы припарковались на большой стоянке, густо утыканной пальмами. Деревья были высокие и прямые, верхушку каждого ствола окутывали обвислые мертвые листья. Мадам Нанна выбралась из машины, распахнула заднюю дверь и принялась меня отстегивать. Она была в розовом платье, заметно смягчавшем ее внешность, но все-таки не могла сравниться с матерью, какой я ее помнил. Дядюшка Нед снял темные очки и явил миру блекло-голубые глаза; он надел желтый свитер с высоким воротником под ярко-зеленый блейзер. Насколько я понял легенду, они меня усыновили, ибо зачать не могут уже много лет после всех попыток, врачей, операций и молитв. Мадам Нанна несла меня, а дядюшка Нед – свой портфель. Он явился туда (неведомо куда) на собеседование, а мадам Нанна приехала осмотреться, побывать на заводе и в детском саду на случай, если решит устроиться на секретарскую должность – фирма охотно предлагала такие места женам сотрудников. Все это я услышал на инструктаже, хотя проводился он не совсем для меня. Мои действия были более чем ясны.
разбивка
Уважаемый профессор Таунсенд!
Большое спасибо за впечатляющее количество оттисков, присланных Вами в последнее время. Я восхищаюсь Вашим трудолюбием и удивляюсь, как Вам удается сохранять такую производительность в свете остальной работы. Я в свои тяжелые годы публиковал очень мало. Сейчас я закончил книгу о лингвистических ловушках и психологических типах, которая скоро будет переведена на английский. На днях один профессор сказал мне, что университеты быстро сворачивают деятельность, поскольку интеллигенции платят меньше, чем простым рабочим. Прилагаю машинописную копию моей недавней речи на симпозиуме Аристотелевского общества.[222] Мне пора бежать.
Искренне Ваш,
Полковник Билл – исключительно по той причине, что мог, – слетал на своем истребителе с военно-воздушной базы в Марче до города Вашингтона и обратно, оба раза останавливаясь для заправки в небраскинском Стратегическом авиационном командовании. Там, пока бригада из шести человек заправляла его
– Ты меня поняла?
В Марче полковника встретила мадам Нанна в свежей униформе с синей юбкой.
– Рассказывай, – потребовал полковник Билл.
– Это находка. Этот ребенок – находка.
– Как он функционирует?
– Команда не знает как. Знает только, что функционирует. Он действительно уникален. Но ничего нетипичного в нем нет. Он нормальный, если не считать ума.
– Тогда у нас не получится его смоделировать. Ты это хочешь сказать, Нанна?
Он уселся за руль «хаммера».
– Да, полковник.
Полковник Билл смотрел сквозь лобовое стекло, прикусив нижнюю губу.
– Но он нам пригодится.
– Еще как пригодится.
– Отлично.
– Как президент? – спросила мадам Нанна.
Полковник Билл повернул ключ и завел двигатель «хаммера».
– Президент – говно на палке, Нанна. Еще тупее, чем этот недоносок вице-президент. И вообще лопух. – Он покачал головой. – Никсон – вот тот был президент. Потные ладони, дрожащие губы, ножи в спину. Да, вот это был Президент.
Мадам Нанна отошла от машины. Полковник Билл взглянул на нее, как в первый раз, приходя в себя после очевидной эйфории от воспоминаний о Никсоне.
– Ты красивая женщина, Нанна.
– Спасибо, сэр.
– Иди-ка сюда, садись к полковнику Биллу на колени.
– Да, сэр.
– Ну вот. Так лучше, правда?
– Да. сэр.
отрыв симулякра
Представьте, что я заменил все «о» на «д», «в» на «р», «ф» на «а», «п» на «й», «л»-на «ь», «с» на «н», «к» на «ц», «г» на «т», «и» на «е» и наоборот. Тогда вода превратилась бы в РДОФ. А представьте, что я произвел такие замены по всему алфавиту. По-прежнему ли это мой родной язык? Ну да. Вфьла рни вфрсд тдрдвег йдфстьепнце.
Язык был моя постель. Более того, письмо было моя постель. Там я ничего не боялся. Я нуждался в нем. Я доверял ему. Я писал записки самому себе и читал их. Я гадал, что они значат. Я откладывал записки и старался забыть, чтобы потом найти и прочитать их. Я рвал их на куски и переставлял слова, читал задом наперед и через слово.
Юнеме дме фл юмьбвт цс шьбюсй. Юне дзюлр цт флю дигш.
степени
сема
Мадам Нанна одевалась
Конечно, сказал мне толстяк Болтай, метафора ничего не значит вне своего метафорического контекста. Подобно тому как мореплавание невозможно без корабля и воды. Я хочу сказать, что метафора сама по себе не имеет смысла. Но но но но малыш ломал голову: как «голод не тетка» может что-то значить для меня без контекста – пока не понял, что не значит. Итак, можно ли говорить о
В вестибюле ракетного завода «Дионис» дядюшку Неда встретил высокий человек в черепаховых очках.
– Ну что, рад, что вы нашли время зайти, мистер Джоунз. Я мистер Чхайн. Мы разговаривали по телефону. А это, должно быть, ваша семья.
– Да, – сказал дядюшка Нед. – Это моя жена Мэри и наш приемный афроамериканский сын
