– Ну вот, – произнес он с удовлетворением. Так-то лучше. Леди должна улыбаться, даже если у нее болят руки и ноги. – Ник не отводил глаз от лица Ребекки. И мысленно девушка вернулась в прошлое, когда от этой самой улыбки, в которой были и юмор, и проницательность она едва не потеряла голову.
Сейчас усилием воли она заставила себя вернуться к реальности. Это был обед с мужчиной, который принадлежал к совершенно другому миру.
Она здесь, чтобы обсудить проблемы его дочери.
– Эмили сейчас занимается. Я дала ей задание, – сказала Ребекка, принимаясь за салат и отказавшись от вина.
– И она, конечно, была в восторге?
– Ну, это несколько преувеличенно. Неохотно, но согласилась, пожалуй так я сказала бы. Но это лучше, чем ничего. Значит, где-то глубоко внутри в ней живет понимание необходимости образования, и она готова отнестись к этому ответственно. Она ведь могла бы и отказаться. Хотя, произнесла Ребекка задумчиво, – то, что она не хочет признавать свою беременность, возможно, играет тут положительную роль. Есть надежда, что со временем она сознательно займется выбором будущей профессии.
– Разумеется, она не упомянула имя молодого человека? – Николас медленно жевал, не спуская с нее глаз, Ребекка отрицательно покачала головой.
– Ни слова. Если честно, я и не спрашивала.
Хотела, когда она впервые рассказала мне о своей ситуации, но упустила момент. Да и вряд ли бы она сказала. Я думаю, не стоит добиваться этого силой.
– Если бы я только мог добраться до него…
Ребекка взглянула на него скептически.
– Только отказ от насилия внушает доверие. Она опустила глаза и продолжила есть салат. Забавно, как утомляет пережевывание салата-латука. Ей казалось, что она жует уже очень давно, но никуда не двигается.
– Точно, – неохотно согласился Ник, откинувшись на стуле и отложив нож и вилку. – Итак, мы едем во Францию. Эмили практикуется во французском, занимается в течение дня и…
– Вы оба как бы заново знакомитесь друг с другом, – закончила Ребекка. Она, наконец, покончила с салатом и серьезно взглянула на своего собеседника.
– Так скажите мне, о чем могут поведать девочки-подростки в разговорах по душам? – Он пытался говорить небрежным тоном, чтобы не привлекать внимания официанта, разливавшего вино по бокалам, но при этом слегка покраснел.
Так вот что было причиной его приглашения пообедать с ним, подумала Ребекка. Он нервничал, думая об общении с Эмили, и хотел, чтобы учительница посоветовала, как ему вести себя с дочерью весь следующий месяц.
– Вы можете попытаться поговорить о ее жизни с матерью в Австралии. Это благодатная тема.
Его взгляд померк. Боже, видел бы он, как они с дочерью похожи!
– Я не намерен обсуждать ничего подобного.
– Почему?
– Почему? – Николас посмотрел на нее так, будто был поражен нелепостью ее вопроса, на который не стоит даже отвечать. – Вы вторгаетесь на частную территорию, – холодно заметил он.
– Которую вы тщательно оберегаете.
– Я не ваш ученик. Видимо, вы, учителя, думаете, будто имеете право знать о людях все, что вам заблагорассудится. Так вот, вы ошибаетесь леди.
Ребекка пожала плечами.
– Хорошо, оставим это. Меня не интересует, что именно вы думаете о своей бывшей жене. Вы спросили, о чем бы вы могли поговорить со своей дочерью. Я предложила самую естественную тему.
– Хорошо. Только в пределах допустимого. Он бросил на нее быстрый взгляд и увидел, что ее бровь насмешливо изогнулась. – Издеваетесь надо мной? Вам смешно, что я напоминаю вам, в каком щекотливом положении я оказываюсь, как только речь заходит о моей дочери?
– Похоже, что я насмехаюсь? – спросила Ребекка невинно. – Пожалуйста, примите мои извинения. Итак, прошлое вашей дочери в качестве темы для разговора исключается.
– Смейтесь, смейтесь, – проворчал он. – Вероника намеренно забеременела, чтобы окрутить меня. Мы были совершенно разные люди, и она превратила мою жизнь в ад, но я терпел ради ребенка.
Этого, к сожалению, было мало. Из нас получилась плохая пара, и жена вскоре сообщила мне, что не собирается хранить мне верность. – Николас залпом осушил бокал. – Думаю, ее бесило, что у меня нет времени для нее. Два года спустя после рождения Эмили она уехала в Австралию к родственникам. – Он снова наполнил свой бокал, но не пил, а только задумчиво смотрел на него. – Я хотел оформить опеку, но у меня не было никаких шансов.
Ведь Вероника с дочерью были уже за границей, и я действительно не мог заботиться о маленьком ребенке. Мои письма и подарки уничтожались, и Вероника грозилась, что заявит о насилии, если я сунусь в Австралию. Николас наконец посмотрел на Ребекку. – Ну вот. Удовлетворены? Вы таки вытащили из меня воспоминание о моем прошлом.
Вас и сейчас удивляет, что я отверг предложенную вами тему разговора с Эмили?
– Я не требовала от вас никаких объяснений…
– Нет. Но вы принудили меня к этому. Где же, наконец, наш заказ? У меня назначена встреча после обеда. – Он нетерпеливо огляделся.
– Мы могли бы отказаться от еды.
– Вам вовсе не надо быть такой услужливой.
– Ладно.
– Ну, а как вы? – спросил Ник. – Много было любовников за эти годы?
– Что-что?
– Вы прекрасно все слышали. Много ли мужчин побывало в вашей постели за эти годы?
– Это совершенно вас не касается!
– Вы сами начали. Сейчас моя очередь.
С облегчением Ребекка увидела, что официант, направляется к ним с тарелками в руках.
Спасение явилось ей в виде семги. Стараясь удержать официанта, она долго выбирала овощи, затем стала пристально изучать длинный перечень цен на разные блюда. Когда официант все-таки удалился, она сумела собраться с мыслями.
– Мне кажется, не стоит пытаться обсуждать с ней что-либо, связанное с беременностью. Ребекка решительно намеревалась вернуть разговор в прежнее русло.
– Сколько было у вас мужчин? Вы не ответили мне.
– Можете расспросить ее о занятиях. У нее безусловные математические способности, и вообще Эмили очень одаренная девочка.
– Они были на высоте?
– На худой конец, поговорите об одежде. – Ребекка стойко игнорировала его наскоки, хотя чувствовала, что неудержимо краснеет. – Но я не советую вам слишком сосредоточиваться на тряпках.
– Вы скучали по мне после отъезда?
– Потом, ее хобби. Спросите, чем она с удовольствием занимается в свободное время. Но не упоминайте о том, что скоро у нее его почти не останется. – Ребекка не отваживалась смотреть на Николаса. Не хотела рисковать. Боялась утонуть в глубине его темных внимательных глаз.
Лучше уж продолжать делать вид, что семга занимает ее гораздо больше.
– Почему вы не отвечаете мне? – спросил он мягко, и она, наконец, рискнула поднять на него глаза, – Потому… потому что это не ваше дело. Зачем он изводит ее? Как ему удалось разглядеть, что она что-то чувствует к нему, несмотря на все попытки сохранять невозмутимость?
– Ладно, – уступил Ник, но его улыбка заставляла сомневаться в искренности этой внезапной капитуляции. Мысли об отпуске теперь вызывали у Ребекки откровенный страх. Если так будет продолжаться, ей, пожалуй, придется туго.
– Нравится еда? – спросил он заботливо, и она кивнула, промямлив что-то невразумительное.
– Хорошо. Немного отличается от школьной, надеюсь? – Он разразился монологом по поводу школьной
