партизанских отрядов, начавших сопротивление оккупантам еще в июле 1941 г. При этом ситуацию до абсурда доводило то, что четники сражались не с немецкими и итальянскими частями, а с НОА, которой приходилось ко всему прочему защищать сербское и черногорское православное, боснийское мусульманское население от хорватов-католиков.
В феврале 1944 г. советское руководство отклонило предложение королевского правительства заключить пакт о взаимопомощи, а в марте направило к Тито военную миссию во главе с генерал- лейтенантом Королевым. Еще сильнее подчеркнул ориентацию Кремля ставший демонстративным прием 19 июля Сталиным прибывших в Москву представителей штаба НОА Терзича и Джиласа. Советские войска 28 сентября начали Белградскую операцию, позволившую уже в начале октября, с официального согласия НКОЮ, освободить значительную часть Восточной Югославии, а 20 октября — и ее столицу.
Своеобразным завершением действий союзников в Европе за 1944 г., предвосхищением решений, принятых позже в Ялте и Потсдаме, стал впоследствии широко известный своеобразный «джентльменский» договор, заключенный Черчиллем и Сталиным в Москве 9 октября. Фактически он гласил о сферах интересов, сферах влияния Великобритании и СССР, что должно было послужить, с их точки зрения, одним из краеугольных камней послевоенного устройства мира.
Руководство Советского Союза поначалу твердо придерживалось достигнутой 9 октября 1944 г. договоренности. На протяжении двух лет, до подписания в Париже мирных договоров с Финляндией, Румынией, Болгарией, а также и с Венгрией, оно не делало попыток «изменить общественный строй» в этих странах, довольствовалось достигнутым, вполне достаточным: появлением надежного прикрытия территории СССР на случай еще одной войны, которой тогда, да и много позднее, продолжали опасаться — с возродившейся, милитаризованной и сохранившей агрессивные устремления Германией.
Именно такая ситуация, в свою очередь, предопределила своеобразное внутриполитическое положение, установившееся в странах Восточной Европы, распространение в их компартиях представления о возможности своеобразного, отличного от того, что было присуще Советскому Союзу, развития, некоего «национального пути к социализму», базирующегося на системе широких блоков, близких к тому, что понимали под народным фронтом в середине 1930-х гг. Отсюда не только многопартийность правительств в странах «новой демократии», как их называла тогда официальная пропаганда в СССР, но и сохранение монархий: в Албании и Венгрии — до января 1946 г., в Болгарии — до сентября 1946 г., а в Румынии — даже до декабря 1947 г.
Все дальнейшее, включая и силовое разрешение внутренних политических кризисов в Польше на рубеже 1946–1947 гг. и в Чехословакии в феврале 1948 г., стало прямым следствием распада прежнего союза трех великих держав. Появление и обострение между ними соперничества, выразившегося прежде всего в провозглашении доктрины Трумэна, принятии плана Маршалла в первой половине 1947 г., подготовке тогда же и подписании в марте 1948 г. Западного союза, ядра появившегося год спустя НАТО, но, главное, явное, откровенное нежелание Великобритании и США завершить подготовку мирного договора с Германией и соответственно с Австрией и послужило одной из причин сохранения военного присутствия СССР в странах Восточной Европы.
Необходимость обоснования и обеспечения его вынудила советское руководство к установлению там жесткого контроля: сначала, с помощью надуманных политических процессов, отстранить некоммунистические партии от руководства правительствами, а коммунистические — заставить забыть о «национальном пути к социализму», а затем, но лишь в 1955 г., юридически закрепить достигнутое созданием оборонительного Варшавского пакта.
Какую же войну проиграл СССР?
Страны, особенно многонациональные и потому огромные, гибнут обычно только после проигранной войны. Именно так исчезли с политической карты мира Австро-Венгрия, Оттоманская империя. Но в ряде случаев для иного рода государств распад становится следствием войн принципиально иного характера — национально-освободительных, колоний против метрополий. Примером тому могут служить распад Британской империи, потеря Нидерландами, Бельгией, Португалией своих заморских территорий. Наконец, могут оказать катастрофическое воздействие на великие державы и оба таких фактора, при этом далеко не всегда совпадающих по времени. Так произошло с Французским союзом.
В 1991 г. как карточный домик — вдруг и в одночасье — рассыпался, распался Советский Союз. Трагическое для большинства его граждан событие оказалось практически для всех — и сепаратистов, и сторонников единства, целостности — столь неожиданным, что до сих пор порождает неослабевающие споры. Заставляет вновь и вновь искать ответы на мучительные вопросы: почему же так произошло? Кто повинен в распаде, ответствен за него?
Причины ищут во всем. Прежде всего, и вполне обоснованно, в проигрыше Советским Союзом «холодной войны». А потому еще и в происках США, явлении явно бесспорном. Заодно, что также вполне логично, в политике последнего руководства нашей страны, возглавлявшегося Горбачевым. И в роли ГКЧП, остающейся довольно туманной, не проясненной по-настоящему даже сегодня. И в неуемном властолюбии Ельцина, Кравчука, Шушкевича. Некоторые же голословно пытаются объяснить причину гибели Советского Союза откровенно надуманным — природой существовавшего до августа 1991 г. строя, безосновательно именуя его тоталитарным. Но всякий раз, рассматривая и пытаясь решить проблему, все исходят только из конкретной политической ситуации, почему-то исключая ее из контекста истории.
Отнюдь не умаляя, не отрицая значимости перечисленных выше факторов, кроме, разумеется, последнего, вынужден настаивать на ином. Все, что произошло в 1991 г., стало лишь следствием. Причина же, подлинная и глубокая, коренится в давней, насчитывающей почти сорок лет борьбе национальной партократии союзных республик с Москвою за власть. Власть полную и безраздельную, никому не подконтрольную. Коренится в борьбе — закулисной, подчас малозаметной даже для самих ее участников. В борьбе, начавшейся еще в 1953 г., постоянно нараставшей и достигшей апогея в 1989-м, когда, собственно, и была предрешена судьба СССР.
В свою очередь, само существование национальных партократий, лишь номинально числившихся коммунистами, было естественно обусловлено, проистекало из заведомо искусственного существования союзных республик. Из лежащего в основе административного устройства Советского Союза национально- государственного принципа. Того самого, который и по сию пору сохраняется неизменным. А посему угрожает целостности многих возникших на руинах СССР республик. В том числе и Российской Федерации.
О той не просто негативной, а поистине опасной стороне государственного устройства, базирующегося на национальной основе, вспоминают крайне редко. Только тогда, когда пытаются разобраться в причинах многочисленных межэтнических конфликтов. Но всякий раз малограмотные современные политики да невежественные публицисты возлагают ответственность за появление именно таких государственных структур исключительно на большевиков, на Сталина. Не знают либо просто не желают знать, что создание союзных полиэтнических республик с произвольно установленными границами оказалось вынужденным, единственно возможным в 1922 г. Стало отражением суровой действительности.
Забывают или не хотят знать, что национальный вопрос нерешенным достался большевикам, советской власти как тяжкое наследие самодержавия. Как одно из слишком многих проявлений отсталости слаборазвитой, нищей Российской империи. От самодержавия, которое свое полное неумение и нежелание решать жизненно важные проблемы, даже впрямую угрожавшие его существованию, оправдывало тем, что в этом якобы и заключается особый путь развития России, в том и состоит некое ее предначертание.
Пять столетий постоянно расширяясь, присоединяя все новые и новые территории, царизм упорно игнорировал основное — то, что покоренные народы слишком разнятся между собою. Находятся на различных ступенях социально-экономического развития — от родового строя до капитализма. Различаются по расам, по конфессиям, культурному уровню. Словом, цивилизационно. Но все пять веков самодержавие не только ничего не предпринимало для того, чтобы выровнять уровни развития народов страны, но и даже поддерживало именно такое состояние.
