– Нужно было вырубить побольше жердей, – задумчиво заметил Дерник.
Но барон Дирижен явно слабел, и при третьей атаке копьё, направленное неверной рукой, отскочило от шлема Мендореллена. Удар последнего, однако, оказался вернее и выбил барона из седла; тот мешком свалился на землю.
Мендореллен осадил коня и поглядел на поверженного противника сверху вниз.
– В силах ли ты продолжить поединок, лорд Дирижен? – вежливо осведомился он. Тот с усилием встал.
– Я не сдаюсь, – простонал он, обнажив меч.
– Превосходно, – ответствовал Мендореллен. – А то боялся, что уже покалечил тебя.
Соскользнув вниз, он в свою очередь выхватил меч и нацелился прямо в голову Дирижена.
Тот едва успел поднять щит, как Мендореллен вновь взмахнул широким лезвием. Дирижену удалось только поднять руку, но слабые удары не причинили вреда. И тут меч Мендореллена с силой опустился на шлем барона. Тот закачался и осел на сухую траву.
– Господин мой, – с тревогой спросил Мендореллен, нагибаясь и приподнимая изуродованное забрало поверженного противника, – вам плохо? Можете продолжать?
Дирижен не ответил. Из носа хлынула кровь, глаза закатились, лицо посинело. Правая сторона тела судорожно подёргивалась.
– Поскольку этот храбрый рыцарь не в силах вымолвить слова, – объявил Мендореллен, – считаю его побеждённым.
И огляделся, по-прежнему сжимая рукоятку меча – Кто-нибудь хочет опровергнуть мои слова? Последовало долгое молчание.
– Не потрудятся ли друзья рыцаря унести его с поля? Раны его не опасны.
Несколько месяцев в постели – и он вновь будет на ногах.
И Мендореллен обернулся к барону Олторейну, лицо которого заметно побледнело.
– Ну, господин мой, – жизнерадостно начал он, – не приступить ли нам к делу? Мои друзья горят желанием продолжать путешествие, как, впрочем, и я сам.
Сэр Олторейн оказался на земле при первом же столкновении, да к тому же сломал ногу.
– Не повезло, господин мой, – заметил Мендореллен, подходя ближе и поднимая меч. – Вы сдаётесь?
– Я не могу встать, – прохрипел Олторейн сквозь стиснутые зубы, – другого выбора нет. Сдаюсь.
– И мы можем беспрепятственно проехать?
– Дорога открыта, – корчась от боли, ответил барон.
– Погодите! – раздался каркающий голос. Сквозь толпу рыцарей на поле выехал закованный в латы мерг и остановился перед Мендорелленом.
– Я так и думала, что он решит вмешаться, – тихо заметила тётя Пол и, спешившись, выступила на избитый копытами круг.
– Отойди в сторону, Мендореллен, – велела она.
– Ни за что, госпожа моя, – запротестовал рыцарь.
– С дороги, Мендореллен! – рявкнул Волк. Мендореллен, испуганно оглянувшись, повиновался.
– Ну, гролим? – прищурилась тётя Пол, откидывая капюшон.
Глаза всадника широко раскрылись при виде белого локона на лбу; он почти с отчаянием поднял руку, быстро бормоча что-то себе под нос.
И снова Гарион ощутил странный толчок одновременно с гулким рёвом в ушах На секунду зеленоватое свечение, казалось, окутало фигуру тёти Пол. Она равнодушно взмахнула рукой; сияние исчезло.
– Ты, должно быть, давно не практиковался, – замётана она – Не хочешь попытаться ещё раз?
Гролим поднял обе руки, но ничего не успел. Сзади тихим неслышным шагом подъехал Дерник. Взмах топора. Удар пришёлся прямо поверху шлема врага – Дерник! – закричала тётя Пол. – Беги! Но кузнец, угрюмо насупившись, снова размахнулся. Потерявший сознание гролим вывалился из седла.
– Глупец! – в ярости воскликнула тётя Пол. – Что ты вытворяешь?
– Он хотел напасть на вас, мистрис Пол, – объяснил Дерник, сверкая глазами.
– Слезай с лошади. Дерник спешился.
– Неужели не понимаешь, как это опасно? – возмутилась она – Этот гролим мог тебя убить!
– Я буду защищать вас, пока смогу, мистрис Пол, – упрямо ответил кузнец, – и хотя я не воин и не чародей, но никому не позволю причинить вам зло.
Глаза тёти Пол изумлённо раскрылись, потом вновь сузились; что-то в них смягчилось. Гарион, знавший её с детства, успел распознать быструю смену чувств. И внезапно, без предупреждения, тётя Пол обняла встрепенувшегося Дерника – Ты, неуклюжий, милый дурачок. Никогда не делай этого, никогда, слышишь?
У меня сердце едва не остановилось!
Гарион, почувствовав странный комок в горле, отвернулся, краем глаза успев заметить ехидную ухмылку на лице господина Волка В строю рыцарей, выстроившихся на краю поля, произошло непонятное замешательство. Некоторые оглядывались с видом людей, внезапно пробудившихся от ужасного сна. Остальные были погружены в глубокую задумчивость Сэр Олторейн пытался подняться.
– Не стоит, господин мой, – уговаривал Мендореллен, осторожно прижимая его к земле, – иначе причинишь себе ненужную боль.
– Что мы наделали? – со стыдом простонал барон. Господин Волк, спешившись, встал на колени перед раненым.
– Это не твоя вина, а дело рук мерга, – объяснил он барону. – Гролим вселил в ваши сердца вражду и столкнул вас друг с другом.
– Чародейство? – охнул Олторейн, побледнев.
– Это вовсе не мерг, а жрец гролимов, – кивнул Волк.
– И теперь заклятье снято?
Волк снова кивнул, глядя на валяющегося без сознания гролима.
– Заковать мерга в кандалы, – приказал барон собравшимся рыцарям.
И оглянулся на Волка.
– Мы прекрасно умеем расправляться с чародеями, – мрачно заметил он. – Вот великолепный случай отпраздновать окончание постыдной распри. Этот гролим в последний раз испытывал свои чары на ком бы то ни было.
– Превосходно! – угрюмо ухмыльнулся Волк.
– Сэр Мендореллен! – воскликнул барон Олторейн, морщась от боли в сломанной ноге. – Чем мы можем отплатить тебе и твоим спутникам за то, что вернули нам разум?
– Нам довольно и того, что между вами вновь воцарился мир! – довольно напыщенно объявил Мендореллен. – Поскольку всему свету известно, что я самый миролюбивый в королевстве человек.
Но тут взгляд рыцаря упал на лежащего без сил Леллдорина, и какая-то новая мысль, казалось, осенила его.
– Однако я должен просить у тебя одолжения. Один из наших друзей – храбрый астуриец, юноша благородного происхождения, страдает от тяжких ран. Не согласился бы ты взять его на своё попечение?
– Его присутствие делает мне честь, сэр Мендореллен, – немедленно заверил Олторейн. – Поверьте, женщины моего дома окружат его самой нежной заботой.
Барон коротко сказал что-то одному из своих вассалов; тот вскочил на кош и помчался к одному из замков.
– Вы не можете оставить меня здесь, – слабо запротестовал Леллдорин. – Через день-два я уже смогу сидеть в седле.
Но тут приступ раздирающего грудь кашля скрутил его.
– Вряд ли, – холодно возразил Мендореллен. – Слишком свежи твои раны, и силы твои ещё долго не возвратятся.
– Не останусь с мимбратами, – упирался Леллдорин. – Лучше уж ехать вперёд, и будь что будет.
