совершена была кража двух пальто. С вешалки. Пострадали мать, кондитер магазина «Кулинария», и её дочь Наташа, технолог бумажной фабрики. Наташа побежала в милицию в стареньком летнем пальтишке. Майор в штатском сказал ей:
– К вам пойдет лейтенант Воробушкин.
Девушка взглянула на Евгения, и пропажа пальто не выглядела уж столь трагичной.
Падал снег, густой, североморский. Рядом шёл плечистый парень с лицом киноартиста, собранный, в шалевом полупальто, белых бурках, пушистой ушанке, и приятным голосом задавал вопросы.
Наташа рассказывала. Она пришла домой и повесила пальто рядом с шубой матери. Оба пальто новые, недавно приобретенные. Наташино светлое, с дорогим воротником.
– Вам не холодно? – беспокоился Евгений.
– Наоборот, – ответила Наташа.
Магазин «Кулинария» помещается на первом этаже, их квартира на втором. Наташа по обыкновению спустилась вниз к матери в одном жакете, на одну минуту. Чёрный ход магазина рядом с их подъездом, стоит ли надевать пальто. И (по обыкновению) задержалась в магазине. Дверь квартиры заперла на внутренний замок… Обычно они запирают её и на висячий. Минут через двадцать вернулась, посмотрела – нет пальто. Ни маминого, ни её.
В старом двухэтажном доме когда-то помещалась небольшая частная гостиница. В коридоре правого крыла пять дверей.
Евгений выяснил, кто в обозначенное время находился дома. Проверил всё взрослое население. Вход в коридор с лестничной площадки свободный, днем дверь не запирается. Кто отсутствует? Евгений деликатно стучался в каждую дверь. Установил – ушла Люба Краюхина, её комната заперта.
– Да она была дома! – уверяли соседи. – Сегодня-то выходной.
Люба работает в строительной организации, в конторе.
Вернулась Люба. Была в кино на утреннем сеансе. Показала билет. Один. Кража была совершена между четвертью и половиной одиннадцатого. Киносеанс начинается в двенадцать пятнадцать. В это время Люба была дома. Краюхина жила одна, разошлась с мужем. Известна соседкам как женщина определенных занятий, без учета служебных.
В ожидании Любы Воробушкин размышлял – успел ли вор унести пальто? Скорее всего нет. Вор, конечно, домашний. Кто мог знать, что Наташа (по обыкновению) заходит к матери? Что пальто висят на вешалке? И так далее.
Евгений обследовал двор, штабеля дров. Ничего подозрительного. Волновалась Люба и её ближайшая соседка – Дуся, разухабистая бабенка, контролёр пристани.
– Сколько раз говорила – и днем надо запирать дверь, – нервно твердила контролер.
Люба неустойчиво двигалась по коридору.
– Вино пили? – тихо спросил Воробушкин, почуяв запах.
– Да, немного. По случаю выходного.
Евгений попросил Краюхину показать свою комнату.
– Пожалуйста, – хохотнула Люба. – Я живу на людях. Никого не боюсь.
Евгений сказал Любе, глядя ей в глаза:
– Какую картину смотрели? Расскажите содержание?
– Заграничный фильм. «Не пойман – не вор».
– Он демонстрируется только вечером. На билете указан другой фильм. Сейчас же принесите пальто.
(На билете, находившемся в руках Евгения, ничего не было указано.)
– Где пальто? – совсем тихо спросил Воробушкин.
– В сарае, – шепнула Люба. – Меня подговорила Дуся. Мы хотели пошутить. Я повешусь, – в заключение всхлипнула Краюхина.
– Не торопитесь. У кого ключ от сарая?
– У Дуси.
Дуся-контролер возмущалась, протестовала. Что за нахальство! Она ничего не знает. Шумела на весь дом и бросилась к Краюхиной, чтобы выцарапать ей глаза.
Оба пальто в старом чемодане принесла… Дуся. Не из сарая, а из соседнего строящегося дома. Она сунула чемодан в котел отопительной системы. Пальто с вешалки тоже сняла… Дуся. Она же вынесла их в своем чемодане. Любе надлежало задержать Наташу, если она появится в дверях чёрного хода магазина «Кулинария».
– Молодчина, – сказал капитан. – Будешь, Евгений Иванович, ценным работником. – Слова эти означали многое.
Через полтора месяца Наташа сказала матери:
– Выхожу замуж за Евгения.
– Что ты, доченька, инженер за милиционера.
– Во-первых, он лейтенант.
– И фамилия какая – Воробушкин, – огорченно произнесла мама Наташи, которая уже недели две с
