площадка. Никто не заметил ничего подозрительного. Никто не видел убегавшего мужчину. Словом, преступник как сквозь землю провалился.
Вечером того же дня на воротах виллы доктора Казимира Эмилиановича появилась записка: «В связи с отъездом врача стоматологический кабинет закрывается на неопределенное время. Всех пациентов просят продолжить лечение у стоматолога Павла Жарноцкого».
Обе стреляные гильзы оказались идентичны гильзам, обнаруженным в теплице Владислава Червономейского. И сами пули, засевшие в кабинете стоматолога в потолке под люстрой, как выяснилось, выстрелены из того же пистолета, из которого были убиты садовод и железнодорожник Адам Делькот.
На очередном инструктаже в комендатуре майор Зайончковский имел вид триумфатора.
– Я предупреждал, – начал он, – что нужно сохранять бдительность, и был прав. Очень жаль, что мы не сделали засаду на той пустой площадке. Я думал об этом, но решил, что высокий забор помешает. Если бы преступник попробовал вторгнуться в дом доктора с улицы, наш человек оказался бы за этим забором и не смог бы прийти на помощь.
– Можно было одного поставить в доме Эмилиановича, а второго спрятать за забором. – Подпоручник Жешотко, как всегда, был полон добрых намерений. Но, как всегда, запоздавших.
– К сожалению, – ответил капитан, – у нас нет людей, чтобы каждому на букву «Е» обеспечить двойную охрану. И без того наши резервы на пределе. В глубине души я даже доволен, – продолжал комендант, – что бандит атаковал Эмилиановича. Я боялся, что он ударит где-нибудь в другом месте.
– Где?
– Я считал, что он попытается совершить покушение на нашу коллегу, и не раз предостерегал. Но, кажется, напрасно. Держу пари, что и сейчас в ее сумочке нет оружия.
– Ну как, Бася, держать мне пари с майором? – спросил поручник Анджей Стефаньский.
– Мне жаль тебя. Проиграешь.
– Будет ли коллега Шливиньска вести следствие по делу о покушении на убийство стоматолога? – официально спросил капитан.
– Интересно, – послышался второй вопрос, на этот раз заданный Стефаньским, – что это у нашего зубодера есть на совести, раз преступник признал его достойным быть в списке обстреливаемых? Может быть, коллега Шливиньска должна выяснить и эту проблему. Наверное, наш доктор сдирает с пациентов семь шкур, а в налоговой декларации занижает свои доходы. А нашему «алфавитному убийце», видимо, вырвал несколько здоровых зубов.
– Не думаю, чтобы такое расследование могло понадобиться, – спокойно ответила Барбара.
– Я тоже не думаю, – вставил Зайончковский.
– Если речь идет о покушении на убийство Эмилиановича, – добавила поручник Шливиньска, – можно не морочить себе этим голову и не терять время напрасно.
– Ты действительно так считаешь, Бася? – спросил капитан. – Пожалуйста, объясни нам.
Шливиньска взглянула на коменданта.
– Может, гражданин майор?.. – спросила она.
– Нет. Говорите вы. Меня интересует, совпадают ли наши точки зрения.
– По-моему, в деле Эмилиановича проявились две, а может быть, и три характерные черты поведения преступника. Во-первых, все предыдущие убийства он совершал с интервалом две-три недели, не более. Он торопился убивать людей, поскольку хотел как можно скорее отправить на тот свет того, кто интересовал его больше остальных. Но в последнем случае преступник сидел тихо шесть с лишним недель. Почему?
– Знал, что те люди, которые могли бы занять очередное место в его списке, находятся под охраной милиции. Боялся рисковать, – объяснил подпоручник Жешотко.
– Эта аргументация могла бы быть правильной, если бы не тот факт, что охрану мы не снимали, о чем каждому в городе хорошо известно. И несмотря на это, сейчас убийца снова активизируется. Но он мог выстрелить в стоматолога по крайней мере на две недели раньше, когда доктор вернулся в Забегово.
– Ему требовалось какое-то время на подготовку к новому преступлению.
– Но не столько же. Этот человек достаточно хорошо знает территорию своих действий.
– И что из этого следует?
– Возникают сомнения в отношении выбора новой жертвы. Когда мы выяснили, что «алфавитный убийца» стреляет не наугад, а выбирает своими жертвами преступников, я, естественно, поинтересовалась жителями Забегово с фамилиями на «Е». В том числе и доктором Эмилиановичем. Я установила, что все граждане с фамилиями на «Е» вне всяких подозрений. Они никогда не нарушали нормы уголовного кодекса. К счастью, их всего семеро, и такая проверка не была слишком трудной. Отсюда следовал простой вывод: если убийца будет руководствоваться своими принципами, то ни на одного из этих граждан он не нападет. И все-таки нападение произошло.
– Бедный, бедный наш преступник. Что же ему оставалось делать? Не мог же он пропустить букву алфавита. Это было бы не в его стиле, он потерял бы лицо. Лучше уж убрать невинного Эмилиановича, – подтрунивал Стефаньский.
– Больше всего на этот раз удивляет неумелость в действиях преступника. Мы знаем, что это человек беспринципный, хладнокровный и к тому же достаточно смелый. А тут, скрытый за деревом, он стреляет в окно дома с расстояния, как замерили наши спецы, в шестьдесят пять метров. Между прочим, личные качества преступника таковы, что он скорее бы вошел в дом и застрелил Эмилиановича в его собственном кабинете.
– Там была охрана.
– Тогда он в первую очередь застрелил бы или ранил охранника, потом прикончил бы стоматолога. А не стрелял бы в окно в кого Бог пошлет.
