— Лэрд, невеста ушла из кладовой. Говорила, что хочет, мол, осмотреть южную башню, — смиренно доложила кухарка.
— Спасибо.
Бумаги могут подождать. Они ждали уже так долго, порой по нескольку лет, подождут и еще один день. Или неделю. Маркус отодвинул кресло и встал. И чем только, черт возьми, занимался тут Хэнок?
— Куда ты? — спросил Бальтазар, не скрывая своего веселья.
— В южную башню, — на ходу ответил Маркус. — Что-то давно я там не бывал.
Южная башня, насколько помнил Маркус, не нуждалась в значительном ремонте — лестницы там были надежные, балки прочные. Быть может, Хэнок так заботился о ней потому, что она была обращена к границе с древним врагом Шотландии — Англией.
Маркус сохранил обычай своего отца постоянно сменять в башне дозорных, которые не сводили глаз с юга.
Правда, когда Маркус поднялся сейчас на вершину башни, он обнаружил, что дозорный смотрит вовсе не на юг.
Выбравшись наверх, Маркус увидел, что дождь, как по волшебству, прекратился и в разрывах туч искрятся ранние звезды, хотя небо на западе еще переливалось розовато-лиловыми оттенками недавнего заката. А на мокрой от дождя площадке, осененная алмазным сиянием звезд, стояла леди Авалон де Фаруш и вела дружескую беседу с дозорными и компанией мальчишек.
Маркус ничего не мог с собой поделать — он остановился, любуясь Авалон. Если Трюгве и вправду видел когда-нибудь ангела во плоти, вряд ли этот ангел был прекрасней этой девушки с заплетенными в косу серебристыми волосами, в которых искрился звездный свет. Глаза ее, окаймленные черными пушистыми ресницами, казались сейчас непроглядными, как ночь, на губах играла беспечная улыбка.
Никогда прежде Маркус не видел ее такой: веселой, легкомысленной, дружелюбной. Отвечая на вопрос одного из мальчиков, она повела в воздухе рукой, и этот женственный, но сильный жест словно рассек вечерний сумрак. Потом Авалон повторила это движение уже медленней, показывая и разъясняя. Другой мальчик что-то сказал, и она рассмеялась. Все ее собеседники радостно подхватили этот переливчатый смех. Зачарованный, Маркус подошел ближе.
— Нет, — говорила в эту минуту Авалон, — никто еще ни разу не бежал от меня, ни в бою, ни…
Она осеклась прежде, чем увидела Маркуса, и быстро обернулась.
Маркус мог бы смотреть на нее целую вечность. Ничего на свете он не желал так, как заглядеться в ее глаза цвета сказочного вереска — да так и утонуть в этих глазах, навсегда остаться в чудесном мире, имя которому — Авалон.
Но тут девушка наконец разглядела его, и ее улыбка тотчас погасла, в чудесных глазах мелькнула настороженность.
«Не бойся меня», — почти взмолился Маркус. Он мог бы поклясться, что Авалон вздрогнула.
Она слышала, в самом деле слышала его мысль!
Теперь уже Маркуса заметили и остальные участники беседы. Дозорные поспешно вернулись на свои места, а мальчишки, разинув рты, глазели то на него, то на Авалон.
— Добрый вечер, — сказал Маркус первое, что пришло ему в голову.
Мальчишки нестройным хором ответили на его приветствие; Авалон промолчала, опустив глаза.
С минуту все стояли недвижно. Затем мальчишки расступились, принимая Маркуса в свой тесный круг.
— А ты, лэрд, можешь ударить так, как бьет миледи? — спросил самый храбрый из них.
— Ну, ударить-то я могу, но совсем не так, как миледи. Она обладает особым умением.
— Этому может научиться всякий, — поспешно возразила Авалон.
Мальчишки тотчас обернулись к ней, и глаза их загорелись восторженной надеждой.
— А нас ты научишь, миледи? — спросил все тот же юный храбрец.
Авалон заколебалась, быстро глянула на Маркуса, но тут же отвела взгляд. Звездный свет очертил ее лицо и губы, дрожал на кончиках ресниц, словно оттеняя ее красоту.
— Научу, если смогу, — наконец сказала она.
Маркус скрестил руки на груди.
— Отчего же не сможешь, леди Авалон?
Это был еще один вызов; похоже, он был просто обречен постоянно задирать ее.
Авалон подняла голову, в упор глянула на него.
— Научу, если будет время, — уточнила она, и мальчишки разразились восторженными воплями.
На радостях они принялись тут же обсуждать, как они будут обучаться, без спроса решая, когда лучше начать и где проводить занятия.
— Погодите, ребята, — вмешался Маркус. — Миледи еще не вполне здорова, так что с воинской наукой придется подождать.
Мальчишки унялись, не сдержав разочарованных восклицаний. Послушав их, Авалон покачала головой.
— Если ваш лэрд разрешит, мы можем начать хоть завтра, — сказала она. — Я скажу вам, что нужно делать, а вы будете практиковаться у меня на глазах. Для начала неплохо.
Двенадцать пар сияющих детских глаз с немой мольбой воззрились на Маркуса, и тот сделал вид, что сдается.
— Как пожелаешь, — ответил он, обращаясь к Авалон, и наклонил голову, чтобы скрыть торжествующую улыбку. Вот и еще одна ниточка, которая привяжет ее к Саверу! Маркус мысленно возблагодарил бога за назойливость мальчишек.
Впрочем, эта назойливость имела и свою оборотную сторону. Мальчики никак не хотели уходить, даже когда Маркус наградил их строгим и выразительным взглядом. Обступив Авалон, они забросали ее вопросами и шумно переговаривались, не дожидаясь ее ответов. Авалон заметила нетерпение Маркуса. На губах ее играла дразнящая улыбка, то ускользая, то появляясь вновь.
Наконец Маркус не выдержал и велел мальчишкам разойтись — леди никуда не денется, и они смогут поговорить с ней завтра.
Мальчишки тотчас умчались прочь, восторженно болтая о великом воинском будущем, которое обеспечат им уроки девы-воина.
Авалон молчала, глядя на юг. Из лесного моря выступали нагие вершины гор. Маркус лишь сейчас заметил, что повязка у нее другого цвета. Ему смутно помнился нелегкий разговор с посланцами королей и папы. Да, именно тогда Авалон вынула из повязки больную руку и с изумительной стойкостью доказала незваным гостям, что она здорова. Маркус как-то смутно видел это, слишком много речей и поступков переплелось тогда в комнате. Он только сейчас задумался над тем, почему Авалон так поступила.
Посланники королей и Церкви наверняка не пришли бы в восторг, реши они хоть на миг, что с Авалон дурно обращались. Они ухватились бы за любую мелочь, которая подкрепила бы их требования. Похоже, Авалон понимала это так же хорошо, как он сам, — и все же встала на его сторону. С царственным достоинством отмела она все их нарочитое беспокойство о ее здоровье и тем самым помешала Маркусу совершить необдуманный поступок.
Сейчас он подошел к ней, встал рядом.
— У тебя новая повязка? — спросил он.
Макушкой Авалон едва доставала ему до плеча; она посмотрела на повязку и улыбнулась.
— Да. Мне дал ее твой маг, — и Авалон взглянула прямо в глаза Маркусу.
— Кто? — изумился тот.
— Святой человек, — поправилась Авалон. — Бальтазар.
— Маг! — ухмыльнулся Маркус. — Он был бы польщен, услышав это!
— Ты думаешь, ему бы это понравилось?
— О да, и я вполне согласен с тобой. — Маркус оперся локтями о кромку парапета, глядя на небо. — Маг — это самое подходящее для него слово.
— Такова его суть, — серьезно ответила Авалон.
Маркус не удержался от искушения:
— А какова, по-твоему, моя суть?
