надеялся, что люди вокруг меня думают: «Вот молодой джентльмен направляется в офис».
На Лексингтон-авеню, прежде чем подняться в «Терру», я заходил в кулинарию и заказывал себе кофе и пшеничный ролл с маслом. Мне хотелось, чтобы меня принимали за постоянного посетителя. Я пытался установить раз навсегда заведенный порядок.
В кулинарии я свел знакомство с молодым кассиром Роберто. Его волосы были черными как смоль, маслянистыми и очень густыми. Каждый день, когда он наклонял голову, вынимая сдачу из кассы, я тайком исследовал его волосы, не без чувства благоговения и зависти, потому что не видел признаков облысения. Согласно моему диагнозу, волосы его никогда не предадут.
Роберто вечно болтал о «Никс» с другим служащим кулинарии, и я, будучи фанатом «Никс», тоже умудрялся вставить несколько замечаний. Хотя это не совсем согласовывалось с моим представлением о молодом джентльмене – едва ли ему следовало быть баскетбольным болельщиком. Но дело в том, что, когда мне было девять лет, я некоторое время общался со старшим кузеном, который приехал к нам на несколько недель, а он был фанатом «Никс». Так что с того самого времени я к ним привязался.
Я начал заходить в кулинарию в преддверии сезона, и мы с Роберто имели большие надежды на нашу команду. Мы каждый раз обменивались одинаковой информацией, которую получали из газет, но пересказывали ее по-разному, так что казалось, что мы хорошо осведомлены. Я с нетерпением ждал встречи с ним по утрам и бывал раздосадован в тех случаях, когда его не было.
После кулинарии я отправлялся к себе в офис, где мне выделили маленький кабинетик. У нас был небольшой персонал, восемь человек: Джордж, редактор, четыре женщины, двое мужчин и я. Двум женщинам было под шестьдесят, и они были замужем, другие две были свободны. Одна из незамужних девушек, Мэри, чрезвычайно привлекательная, причиняла мне страдания, которые вечно причиняют хорошенькие, чистенькие блондинки с тонкими руками – в ее присутствии я испытывал физическую боль, словно меня ударили в живот. Кроме того, рядом с хорошенькими девушками я словно испарялся. Я был не способен сказать ни одной интересной вещи.
Мэри провоцировала во мне все эти симптомы. Я чувствовал, что сражен ее красотой. Я тщательно подмечал, как ее тонкая фигурка двигается под свободными блузками и легкими шерстяными брючками. Я нюхал воздух, когда она проходила мимо, и старался задержать запах духов в ноздрях так долго, как только возможно. Эти переживания были слишком болезненными, так что я старался всеми силами избегать ее. С остальными коллегами я был тих и застенчив.
Но по телефону, делая свою работу, я общался живо и непринужденно. Моей задачей было контактировать с музеями естественной истории и центрами природы по всей стране. Я также должен был убедить их сотрудников купить подписку на журнал.
Самое хорошее в моей работе оказалось то, что практически все, с кем я вел переговоры, были женщинами. По телефону я производил на них по-настоящему благоприятное впечатление. Обсудив с ними дела, мы частенько еще немного болтали. Они были рады перерыву в работе и облегчали душу, беседуя со мной. Они рассказывали мне об офисной суете, о том, как они перерабатывают, о недавно прошедшей выставке динозавров, о новом безалаберном директоре и урезанном бюджете. Через несколько недель я уже стал для многих из них первоклассной жилеткой.
Разговаривая с женщинами, я представлял себе, на что похож их день. Я воображал, как они мечутся по утрам, готовясь к работе, какую борьбу ведут, натягивая бюстгальтеры, трусы и чулки. Я видел их в домашних платьях на кухне, пьющими кофе. Затем поездка на службу. На улицах сильное движение. Я представлял его себе во всех уголках Соединенных Штатов. Я рисовал в воображении автомобили, в которых они едут, выглядывая в окно. Смотрел на Миссисипи в Сент-Луисе, на дождь в Сиэтле, на пустыню в Тусконе.
Потом я видел этих женщин на службе. Вот они выпивают еще одну чашку кофе. Идут в туалет. Я вхожу с ними в женский туалет. Вижу, как они поправляют лифчики и трусики. Их беспечность приводит меня в восторг. И тут на столе звонит телефон. Это я звоню из «Терры», они счастливо улыбаются.
Несмотря на все эти фантазии, пока они говорили, я их внимательно слушал и старался давать те же самые банальные советы, которые давал Генри своим дамам.
– Постарайтесь не думать о своих проблемах перед сном, – говорил я, или еще из Генри: – Никогда не было легко, и становится только хуже.
Мои дамы смеялись, я помогал им почувствовать себя лучше. И мне не было дела до того, что они старые, замужем или обрюзгли. Во всем этом присутствовала невероятная женственность, и это происходило повсюду. Я ощущал себя связанным с женщинами по всей Америке.
Порки Пиг падает с утеса
Я проработал приблизительно две недели, прежде чем использовал телефон для необычного личного звонка. У меня был перерыв, я сидел в своем кабинетике и читал «Нью-Йорк пресс». На последних страницах находилась обширная подборка объявлений «Услуги для взрослых». Одно объявление задержало мой взгляд: «Создание облика трансвестита». Номер начинался на 718.
Я вздрогнул, позвонил. Женский голос ответил:
– Алло.
– Я видел вашу рекламу, – прошептал я.
– В каком журнале?
Она проверяла эффективность своей рекламы.
– В «Нью-Йорк пресс», – ответил я.
– Мы располагаемся в Бэй-Ридж. Где вы?
– Манхэттэн.
– Вы можете приехать в Бруклин?
– Да, – сказал я. Это была чистая ложь. Я не представлял, как мне проехать в Бруклин.
– Ну, мы делаем полную перемену внешности. Два часа за восемьдесят пять долларов. Мейк-ап. Парики. Дамское белье. Платья. Каблуки. Уроки женственности. Можем сводить вас по магазинам, в кино. Что пожелаете. Но никакого секса. Вы хотите договориться о встрече?
– Может быть…
– Если захотите, можно сделать фотографии. Тридцать пять миллиметров или «полароид».
– Сколько стоит съемка? – спросил я, чтобы показать, что я – серьезный клиент.
– Две сотни.
– Благодарю вас. – Я повесил трубку. Сердце колотилось, я не был готов к подобной услуге, даже несмотря на то, что цена оказалась исключительно сходная. Я подумал, что, может быть, цена такая низкая из-за того, что контора находится в Бруклине. Мне не хотелось этого делать. Что, если мне по-настоящему понравится быть одетым как женщина, когда это будет сделано подобающим образом? Мне придется делать это все время. Я читал достаточно порнографии для трансвеститов, чтобы знать, что случается с мужчинами. Их забирает с потрохами. Вдруг и мне придется идти в магазин, тратить деньги. Я представил себе, как прячу женские одежки от Генри в его квартире. Это потребовало бы огромных усилий.
Но я не отказался от мысли прибегнуть к предложенным услугам в будущем. Я переписал номер телефона на листочек и сунул его в бумажник. Я знал, что мое любопытство возбуждено, и по некоторой причине мне хотелось иметь адрес. Но я также был изрядно напуган, чтобы сделать роковой шаг: что, если я пересеку некую невидимую линию, отделяющую мужчин от женщин, и не смогу вернуться назад? Я не хотел перестать быть молодым джентльменом.
Я оказался между двумя полюсами. Это не имело отношения к настроению, это имело отношение к сексу. На одном полюсе было желание женственности и красоты, мне хотелось выглядеть хорошенькой девушкой, а на другом полюсе – желание быть молодым джентльменом, который носит галстук и ходит в Линкольн – центр слушать «Тоску». Как примирить эти два желания? Хотелось, чтобы мысли о девушках ушли, исчезли, растворились, но этого не случилось.
В первый раз я испытал желание стать девушкой довольно рано. Мне было только четыре или пять лет. Я смотрел мультфильмы по телевизору. Одного из персонажей, полагаю, это был Порки Пиг, столкнули с высокого утеса, и он бесконечно долго падал в воздухе, его одежды развевались, и каким-то образом, благодаря чуду мультипликации, он превратился в девочку. Его развевающиеся штаны стали платьем, лицо
