чего угодно. Оргазм приходит, когда я того не желаю.
– Значит, не даете промашки?
– Нет.
– Почему же тогда утверждаете, что стреляете в стороны?
– Наверно, потому, что пускаю сперму в штаны и оттого стесненно себя чувствую.
– Значит, выстрел попадает в штаны, однако не из-за физического недостатка… Что ж спускает курок? Женские духи? Они часто меня возбуждают. Или намек на запахи женского тела?
– Нет. Возможно, телесные запахи могут что-нибудь спровоцировать, но я обычно не подхожу так близко к женщинам.
– Близко подходить и не требуется. Я однажды зашел в магазин канцелярских товаров, где за кассой сидела девушка с открытыми подмышками, откуда пахло по всему торговому залу. Но мне запах понравился. Возникла острая половая реакция. Я сам чуть не выстрелил. Долго топтался, притворно интересуясь авторучкой со встроенной зажигалкой. С виду девушка была самая обыкновенная, но издавала немыслимый запах. Возможно, она это знала и не принимала ванну, компенсируя неприметную внешность. Я туда возвращался еще раза два, чтобы просто вдохнуть ее запах, возбудиться и бежать домой. Только там ее больше не было. Такие обстоятельства всегда огорчительны. Чужое расписание не всегда угадаешь.
– Я уже сказал, что запах меня заводит. Только дело не обязательно так очевидно. Видите вон ту крышку от термоса? – спросил Тинкл. Действительно, на полу валялась крышка от термоса. Он была перевернута и вполне могла служить чашкой.
– Может подействовать?
– Может.
– А что именно? Форма? Тот факт, что крышка служит вместилищем?
– Нет. Форма не имеет значения. Меня все сексуально возбуждает. Шнурок от ботинок, настольная лампа…
Я посмотрел на крышку от термоса, оценивая ее с точки зрения привлекательности, проверяя, подействует ли она на меня, как на Тинкла, но видел просто крышку, хоть и заинтересовался его замечанием об эротическом воздействии всяких вещей. Не знаю, спиртное ли в том виновато, но мне как бы хотелось признать крышку от термоса сексуальной. Я опять на нее посмотрел. Овальная форма вполне соблазнительна, но не больше того. Я взглянул на настольную лампу. Ничего. И продолжил доверительную беседу с Тинклом.
– Вы не испытываете оргазма в данный момент? – уточнил я, не вынося суждения, как ученый.
– Нет, виски глушит. Поэтому я много пью.
– Сколько раз в день бывает оргазм?
– Наряду с крепкой выпивкой я в качестве превентивной меры мастурбирую четыре-пять раз в день, чтобы спокойно выйти на люди.
Это звучало на удивление знакомо. Потом я себя разубедил: возможно, отчасти у нас одинаковые симптомы, но так можно сказать почти обо всех психических расстройствах.
– Как считаете, почему с вами такое случилось? – спросил я. – Может, надо обратиться к Оливеру Саксу. Возможно, проблема неврологическая. Как у мужчины, который уверен, что его жена была официанткой в баре.
– Я никаким сексом не занимаюсь. Вот в чем проблема. Мне тридцать один год. Девять лет у меня не было секса.
Что можно сказать в утешение? Девять лет – ужасно долгий срок. Вряд ли можно прожить без чего- нибудь девять лет, кроме разве поездки на Дальний Восток. Поэтому девять лет без столь существенной для личного благополучия вещи, как секс, кажутся весьма тяжким этапом. Бедный Тинкл! Я пропустил в последнее время месяцев семь, проведенных в Нью-Джерси, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что приходится терпеть Тинклу.
– А если пойти к проститутке? – предложил я.
– Нет. Я в нее влюблюсь.
– Вы романтик. Восхитительно. Только лучше уступите. Лучше сходить к проститутке, чем расхаживать вокруг, постоянно испытывая оргазм при виде крышек от термоса, настольных ламп и шнурков от ботинок.
– Будет весьма огорчительно, если мне удастся заниматься сексом только за деньги.
– Слушайте, если бы все так думали, эта сфера производства целиком и полностью рухнула бы. Ничего тут нет страшного! Ну, может быть, пару минут после факта, но дело того стоит. Особенно в вашем случае.
– Не могу. Я буду себя чувствовать перед ней виноватым.
В этом вопросе упрямого Тинкла не переспоришь. Что, черт возьми, я для него мог сделать? Хорошо бы, чтоб Дживс помог найти выход, хоть, по-моему, его приводная система едва ли сработает в столь тяжком случае.
– Вы с кем-нибудь встречались? – спросил я.
– Иногда, но повторных свиданий у нас никогда не бывало, или женщины со мной встречались только из жалости. А теперь я обречен выстреливать, когда они просто стоят со мной рядом или когда вижу, как они держат вилку. Уже год ни с кем не встречался. Я опасен.
– Ничего не пойму, – признал я. – Вы очень симпатичный.
Тинкл только пристально посмотрел на меня, умоляя взглядом не заставлять его напоминать о своем росте. Он действительно был довольно привлекательным, с красивыми волнистыми волосами, со скулами портового грузчика, с крепким телом борца. Но имел такой же ужасающе маленький рост, как Маррин, хоть и не был на этом основании гомосексуалистом, насколько я мог судить: все его речи свидетельствовали о желании близости с женщинами. Тем не менее я подумывал предложить Тинклу гомосексуализм в качестве временного решения, но виновато счел его оскорбительным. Маленький рост вовсе не означает, что он не может завоевать женщину, хотя, безусловно, осложняет дело. В конце концов, мужчине нормального роста почти невозможно завоевать женщину, дляТинкла надо что-нибудь сделать. Я решил дожать его относительно проституток. Необходимо внушить ему, что он мужчина, а не протекающий водяной пистолет. Длянего это будет первым шагом к выздоровлению.
– Я действительно думаю, что вам лучше всего пойти в бордель, – объявил я. – Снять мистический налет с дела, самому перестроиться, видя в женщинах привлекательность, а не цель. Вы обретете некоторую уверенность в себе. Если проблема в деньгах, с радостью одолжу пятьсот долларов. Я недавно получил немалую сумму, бумажник по швам трещит. Отыщем хорошее заведение. В скаковом городе в начале бегового сезона должно быть полным-полно прекрасных женщин, которые вами займутся, приведут в порядок. Я вчера останавливался в паршивом месте, но видел на главном шоссе роскошные отели. Отправимся туда, посидим в баре, выпьем, тихонечко спросим совета у бармена.
Я мысленно увидел себя с крошкой-приятелем Тинклом в красивом баре, к нам подходят две прекрасные женщины… Может, и себя побалую. В прошлом, впервые приехав в Нью-Йорк, позволил себе кое-что в этой сфере, главным образом с катастрофическим исходом, но поначалу всегда приятно, в погоне за женщиной возникает какое-то откровение. Тем не менее Тинкл прав: перед проституткой чувствуешь себя виноватым, какой бы она ни была заезженной клячей, после этого обязательно жутко падаешь духом. Впрочем, может быть, здесь, в Саратоге, получится лучше. Вечная приманка: на этот раз будет лучше, иначе… Видно, такой крючок закидывают почти все прегрешения. Азартные игры, секс, алкоголь, наркотики, китайская еда – все это хочешь испробовать еще раз или в сотый раз, а к какому-нибудь здоровому занятию вроде плавания на каяке, если оно впервые не понравилось, никогда не вернешься.
– Я не могу пойти к проститутке, – уперся Тинкл. – Наверняка влюблюсь. Я чувствительный. Кроме того, у меня еще одна проблема, о которой я вам расскажу… Но с протечкой
– Я еще виски выпью, – сказал я.
Способность к сопереживанию доконала меня: невыносимо слушать о несчастьях Тинкла. Былое
