Хульда сердечно поблагодарила Филиппуса за радушие и любезность. Им пока ничего не нужно, сказала она. Филиппус вручил ей ключи от дома.
— Значит, ты нам доверяешь, — сказала Хульда, и впервые за эти дни на ее озабоченном лице проглянула улыбка.
— Уж не прикажешь ли бояться, что вы уведете содержимое этого дворца? — рассмеялся Филиппус. — Конечно, я доверяю вам как самому себе.
— Какой добряк этот Филиппус, — произнесла Хульда, но так тихо, что хозяин не расслышал.
— Послушай, а можно спуститься в подвал и взглянуть на черепаху? — осторожно спросил Сигги.
— Разумеется, смотри только, как бы она тебя не укусила, — весело ответил Филиппус.
— Разве она кусается? — с некоторой опаской произнес Сигги.
— Нет, конечно, я пошутил. Ступай и посмотри на черепаху, — ласково сказал Филиппус. — Ну, я пошел. Располагайтесь и чувствуйте себя как дома, — добавил он, закрывая за собой дверь.
Безмолвный свидетель
Прошло два дня с той поры, как мать и сын переехали в домик на улице Греттисгата. На третий день в полдень кто-то весьма энергично постучался к ним в дверь.
— Кто бы это мог быть?
Мать и сын недоуменно посмотрели друг на друга. В городе у них знакомых не было, а хозяин недавно уехал на работу. К тому же у него имеются ключи от дома.
— Может, это почтальон или налоговый инспектор? Хотя мы никому ничего не должны, — сказала Хульда.
— Знаешь, мама, — радостно воскликнул Сигги, — наверное, кто-то с Хеймаэя пришел нас проведать.
И он стремглав бросился к двери. Сигги не ошибся. Кто бы вы думали стоял на крыльце? Инга Стина собственной персоной.
— Ты пришла одна? — удивился Сигги после того, как они поздоровались.
— Наконец-то мне удалось тебя разыскать, — вполголоса, доверительно сказала гостья. — Твоя мама дома?
— Да. Хочешь поговорить с ней?
— Нет, нет, — прошептала она, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Мне надо поговорить с тобой по секрету.
— Ну, выкладывай, что у тебя стряслось…
Сигги замолчал, ибо в дверях появилась Хульда. Она радостно обняла девочку и пригласила ее в дом. Это была первая землячка, которую они повстречали с тех пор, как приехали в Рейкьявик.
Инга Стина вошла в комнату. Куда девалась ее беззаботность! Сейчас она присмирела, но видно было, что ее что-то гложет.
— Бедняжка, как на нее подействовала беда, — тихо сказала Хульда.
Она предложила девочке закусить. Сначала Инга Стина отказалась от угощения. Но когда на стол поставили молоко, печенье и хлеб, она немножко поела — скорее, для видимости. У нее явно не было аппетита.
— Как вам здесь в городе, трудно? — Хульда внимательно посмотрела на девочку. — Ты, кажется, чем-то расстроена?
— Нет, нет, у нас все в порядке, — поспешно ответила Инга Стина. — Только скучно.
— Где вы живете?
У папиного брата и его жены, в западной части города. Маме и папе выделили отдельную комнату, а я сплю в гостиной. Все к нам внимательны, не приходится ни о чем беспокоиться. Главное, не опаздывать к обеду.
— Вы и в самом деле живете, как у христа за пазухой, — заметила Хульда.
— Мне даже не приходится мыть посуду, у них в доме полно машин, — продолжала Инга Стина.
— Ну и скукотища так жить! — сказал Сигги. — А я вот хожу в магазин за покупками, мама собирается работать. Да и мне хотелось бы найти для себя какую-нибудь нетрудную работу.
— Вот оно что, — задумчиво протянула Инга Стина. Вид у нее был озабоченный, казалось, она хотела сказать: «Тебе меня не понять».
— А как поживает Доумхильдур? — спросила Хульда. — Разве она не с вами?
— Прабабушка в больнице.
— Да что ты, в больнице? Она сильно больна?
— Нет, просто бабуля стала заговариваться.
— Бедняжка, такой переезд был для нее слишком труден. Это и не удивительно, в ее-то возрасте. Ведь ей почти сто лет, — участливо сказала Хульда.
— По-моему, дело не в возрасте, а, скорее, в перемене обстановки. Раньше прабабушка думала, что летит к богу. Теперь же ее больше всего тревожит мысль о бедности. В ту ночь во время суматохи она оставила в доме свою золотую цепочку.
— Какая досада! А я все-таки вспомнила про сберегательную книжку, — сказала Хульда.
— Мама, правда, говорит, что цепочка ничуть не дороже других красивых бус и все это только бабушкины причуды.
— Вряд ли старушка не знает, о чем говорит. Ведь ее муж был человек толковый, он не привык болтать вздор. А он говорил, что это ценная вещица, — возразила Хульда.
Инга Стина вдруг забеспокоилась, встала из-за стола и поблагодарила хозяев.
— Как ты узнала, где мы живем? — спросил Сигги.
— Я справлялась в бюро информации по делам эвакуированных.
— Приходи к нам почаще, дружок, — сказала Хульда. — И передай сердечный привет маме и Доумхильдур.
Инга Стина пообещала выполнить просьбу, но не трогалась с места. Чувствовалось, что хочет что-то сказать, но ее смущает присутствие Хульды.
— А у нашего хозяина есть кошка и даже черепаха в подвале, — сказал Сигги, желая подбодрить приятельницу. — Хочешь посмотреть?
— Еще бы! — загорелась Инга Стина.
— Тогда пошли.
И оба стремглав бросились вниз по лестнице. Не успели дети спуститься в подвал, как Инга Стина, едва взглянув на черепаху, повернулась к Сигги.
— Не так-то просто поговорить с тобой с глазу на глаз! Слушай, ты должен мне помочь. На тебя последняя надежда. Если и ты подведешь, все кончено, — взволнованно прошептала она, хватая его за руку.
— Ну, ну, не волнуйся, — спокойно сказал Сигги. — Расскажи лучше, что случилось.
— Перестань притворяться, Сигги, ты ведь не хуже меня понимаешь, что надо спасти Депиля! — В голосе девочки слышалась мольба. — Если еще не поздно, — едва слышно добавила она.
— Что же мы можем сделать? — удивился Сигги.
— Слушай, — прошептала Инга Стина, придвигаясь к нему. — На следующий день после того, как мы приехали в Рейкьявик, я отправилась на аэродром и попыталась вылететь на остров. Самолеты на Хеймаэй уходили, но меня не взяли. Сказали, что к месту катастрофы допускают только спасателей и полицию. На другой день я попыталась добраться на остров на шхуне. Мне удалось забраться в автобус и доехать до Торлаксхапна, но там меня задержала полиция и отправила обратно в Рейкьявик. Как видишь, я оказалась никудышным зайцем. Меня уже приметили. Теперь твоя очередь попробовать.
Некоторое время Сигги хмуро молчал. Наконец он сказал:
— По радио передавали, что дома на восточной окраине погребены под шлаком.
— Кто всерьез принимает известия по радио! Они часто преувеличивают, — вспылила Инга Стина. —
