Черные кудри по голым плечам раскиданы были. Вечно молчала она и была тиха, как младенец; Но порою, если случалось, что ветер просвищет, Вдруг содрогалась, на что-то глаза упирала и, пальцем Быстро туда указав, смеялась смехом безумным. Бедная Эми! такою ль видали ее? Беззаботно Жизнью, бывало, она веселилась, как вольная пташка. Помню и я и старые гости Черного вепря, Как нас радушной улыбкой и ласковым словом встречала Эми, как весело шло угощенье. И все ей друзьями Были в нашей округе. Кто веселость и живость Всюду с собой приносил? Кого, как любимого гостя, С криками вся молодежь встречала на праздниках? Эми. Кто всегда так опрятно и чинно одет был? Кого наш священник Девушкам всем в образец поставлял? Кто, шумя как ребенок Резвый на игрищах, был так набожно тих за молитвой? Словом: кто бедным был друг, за больными ходил, с огорченным Плакал, с детьми играл, как дитя? Все Эми, все Эми. Господи боже! она ли не стоила счастья? А вышло Все напротив. Она полюбила Бранда. Признаться, Этот Бранд был молод, умен и красив; но худые Слухи носились об нем: он с людьми недобрыми знался; В церковь он не ходил; а в шинках, за картами, кто был Первый? Бранд. Колдовством ли каким он понравился Эми, Сам ли господь ей хотел послать на земле испытанье, С тем, чтоб душа ее, здесь в страданьях очистившись, прямо В рай перешла — не знаю, но Эми была уж невестой Бранда, и все жалели об ней. Ну послушайте ж: вечер Был осенний и бурный; в гостинице Черного вепря Два сидели гостя; яркое пламя трещало в камине. «Что за погода! — сказал один. — Не раздолье ль в такую Бурю сидеть у огня и слушать, как ветер холодный Рвется в оконницы?» — «Правда, — другой отвечал, — ни за что бы Я теперь отсюда не вышел; ужас, не буря. Месяц на́ небе есть, а ночь так темна, что хоть оба Выколи гла́за; плохо тому, кто в дороге». — «Желал бы Знать я, найдется ль такой удалец, чтоб теперь в тот старинный Замок сходить? Он близко, шагов с три сотни, не боле; Но, признаться, днем я не трус, а ночью в такое Время пойти туда, где, быть может, в потемках Гость из могилы встретит тебя, — извините; с живыми Сладить можно, а с мертвым и смелость не в пользу; храбрися Сколько угодно душе, а что ты сделаешь, если Вдруг пред тобою длинный, бледный, сухой, с костяными Пальцами станет, и два ужасные глаза упрутся Дико в тебя, и ты ни с места, как камень? А в этом Замке, все знают, нечисто; и в тихую ночь там не тихо; Что же в бурю, когда и мертвец повернется в могиле?» — «Страшно, правда; а я об заклад побьюся, что наша Эми не струсит и в замок одна-одинешенька сходит». — «Бейся, пробьешь». — «Изволь, по рукам! ты слышала, Эми? Хочешь ли новую шляпку выиграть к свадьбе? Сходи же В замок и ветку нам с клена, который между обломков Там растет, принеси; я знаю, что ты не боишься Мертвых и бредням не веришь. Согласна ли, Эми?» — «Согласна, — Эми сказала с усмешкой. — Бояться тут нечего, разве Бури; а против ночных привидений защитой молитва». С этим словом Эми пошла. Развалины были Близко; но ветер выл и ревел; темнота гробовая Все покрывала, и тучи, как черные горы, задвинув Небо, страшно ворочались. Эми знакомой тропинкой Входит без всякого страха в средину развалин; Клен недалеко; вдруг ветер утих на минуту; и Эми Слышит, что кто-то идет живой, а не мертвый; ей стало Страшно… слушает… ветер снова поднялся и снова Стих, и снова послышалось ей, что идут; в испуге К груде развалин прижалася Эми. В это мгновенье Ветром раздвинуло тучи, и месяц очистился. Что же Эми увидела? Два человека — две черные тени — Крадутся между обломков и тащат мертвое тело. Ветер ударил сильней; с головы одного сорвалася Шляпа и к Эминым прямо ногам прикатилась; а месяц В ту минуту пропал, и все опять потемнело. «Стой! (послышался голос) шляпу ветром умчало». — «После отыщешь, прежде окончим работу: зароем Клад свой», — другой отвечал, и они удалились. Схвативши Шляпу, стремглав пустилась к гостинице Эми. Бледнее Смерти в двери вбежала она и долго промолвить Слова не в силах была; отдохнув, наконец рассказала То, что ей в замке привиделось. «Вот обличитель убийцам!» — Шляпу поднявши, громко примолвила Эми; но тут же В шляпу всмотрелась… «Ах!» и упала на пол без чувства: Брандово имя стояло на шляпе. Мне нечего боле Вам рассказывать. В этот миг помутился рассудок Бедной Эми; господь милосердый недолго страдать ей Дал на земле: ее отнесли на кладби́ще. Но долго Видели столб с колесом на пригорке близ замка: прохожим Он приводил на память и Бранда и бедную Эми. Все исчезло теперь, и гостиницы нет; лишь могилка Бедной Эми цветет, как цвела, и над нею спокойно». Дедушка кончил и молча стал выколачивать трубку. Внучки также молчали и с грустью смотрели на церковь: Солнце играло на ней, и темные липы бросали
