Должно сына увидеть, мне должно проведать, какое Новое горе ему, не вступавшему в бой, приключилось». Так сказав, из пещеры выходит Фетида, и с нею Сестры, Нереевы дочери, слезы лиющие. Волны Моря кругом их шумят, разделяясь. Достигнувши Трои, На берег всходят одна за другою в том месте, где зрелись Все корабли мирмидонян кругом Ахиллесовой ставки. Матерь к нему подошла, зарыдала над ним и, обнявши Нежной рукой преклоненную голову сына, сказала: «Что же ты плачешь? Что бодрую душу твою сокрушило? Будь откровенен со мною! Зевес Громовержец исполнил Все, о чем ты молился, подъемля здесь руки. Ахейцы Много стыда претерпели, утратив тебя, и, теснимы Силой врагов к кораблям, безнадежно тебя призывали». Тяжко, тяжко вздохнув, отвечал Ахиллес быстроногий: «Матерь, не тщетно молил я, исполнил Зевес Громовержец Все; но какая в том польза, когда потерял я Патрокла, Друга нежнейшего, милого мне, как сиянье дневное? Он погиб, и оружие Гектор-убийца похитил, Крепкое, дивное, дар от богов олимпийских Пелею В оный день, как тебя сочетали, бессмертную, с смертным. Было бы лучше, когда б ты осталась богинею моря, Лучше, когда бы простой, не бессмертной супруги супругом Был Пелей: бесконечной тоской по утраченном сыне Будешь ты ныне крушиться; уж вечно его не увидишь В доме отца. Да и сердце мое запрещает мне доле Здесь меж живыми скитаться; но прежде Гектор заплатит Мне за Патроклову жизнь, под моею ногой издыхая». Матерь, лиющая слезы, ответствует: «То, что сказал ты, Мне возвещает, что жизни твоей прекращение близко: Сам ты за Гектором вслед неминуемо должен погибнуть — Так повелела судьба». Ахиллес возразил ей угрюмо: «Пусть я погибну теперь! Что в жизни, если Патрокла Мне защитить не дано? Далеко от любимой отчизны Пал он, а я не пришел отразить ненавистную гибель. Что я? Родительских мирных полей суждено не видать мне; Жизни Патрокла спасти я не мог; не мог быть защитой Стольким друзьям благородным, от сильного Гектора падшим. Здесь я сижу, позади кораблей, бесполезное бремя Свету, я, Ахиллес, из всех меднолатных ахеян В битве храбрейший, хотя на совете другим уступаю. О! да погибнут вражда и гнев, отемняющий часто Разум мудрейшим! сначала он сладостней меда, но скоро Пламень снедающий в сердце, вкусившем его, зажигает. Так и меня раздражил Агамемнон, царей повелитель. Но пусть будет прошедшим прошедшее; сколь ни прискорбно Сердцу оно — раздраженное сердце должно покориться. Я иду — не избегнешь меня ты, Патроклов убийца, Гектор. Свой жребий принять я готов, когда ни назначат Вечный Зевес и бессмертные боги Олимпа; и мне ли Ныне роптать на судьбу, когда и Алкид благородный, Сын Громовержца любимый, был некогда ею постигнут? Если подобный удел и меня ожидает, пусть лягу В землю, дыханье утратив; но славу великую прежде Здесь соберу, быстротечныя жизни в замену; здесь многих Дев полногрудых дарданских принужу крушиться и слезы С юных ланит отирать, закрывши руками Лица и вздохи спирая в груди, раздираемой горем. Скоро узнают, что я отдохнул. А ты не надейся, Матерь, меня удержать: никогда я не буду покорен». «Истину ты говоришь, — отвечала Фетида, — похвально Быть для друзей от беды и от смерти защитой. Но Троя Ныне владеет твоими блестящими латами; хищный Гектор, украшенный ими, ликует — хотя и недолго В них величаться ему: предназначенный час недалеко; Но безоружный, мой сын, не бросайся в тревогу Арея; Здесь помедли, доколе меня опять не увидишь. Завтра сюда на рассвете, лишь только подымется солнце, С пышной бронею, искованной богом Ифестом, приду я». Так говорила богиня и с сыном могучим простилась. К юным сестрам, среброногим богиням, потом обратяся, «Милые сестры, — сказала, — теперь погрузитеся в море, В дом возвратитесь Нерея и старцу седому пучины Всё возвестите. А я на вершину Олимпа к Ифесту Прямо отсель полечу умолять, чтоб оружие дал нам». Кончила; в лоно зыбей погрузились младые богини. Быстро к вершине Олимпа от них полетела Фетида. Тою порою ахейцы от грозного Гектора с громким Воплем бежали к своим кораблям, на брега Эллиспонта, Силясь напрасно исторгнуть из боя Патроклово тело; Гектор, как бурное пламя, гнался за ним; уж трикраты За ногу мертвого сзади хватал он, готовый добычу Вырвать из рук у ахеян, и кликал троян, и трикраты Силою всею Аяксы его отражали от трупа. Яростный, пламенный, все низвергал он; то, бегая быстро, Бился в толпе; то, стоя недвижим, сзывал громогласно В битву своих и рвался неотступно на хладное тело. Так над растерзанной ланью, голодный, очами сверкая, Лев космолапый сидит, не тревожася пастырей криком. Тщетно Аяксы отважные борются с ним; овладел бы Он неизбежно Патроклом с великою славой, когда бы Ира с небес не послала Ириду к Пелееву сыну: «Сын Пелеев, беги, беги на помощь к Патроклу; Битва уже подошла к кораблям. Посмотри: убивают Страшно друг друга, одни — отбиваясь, другие — стремяся Тело схватить; одолеют трояне; блистательный Гектор Скоро похитит Патрокла, и в Трою умчит, и на башне Выставит голову, снятую с плеч в посрамленье ахеян. Полно медлить: иль псам напитаться Патрокловым телом.
