– Ничего чудесного. Моя подруга была с ним пару раз.
– И что?
– Говорит, быть с ним рядом – это очень холодно и страшно, так что зубы стучат. Как будто тебя вывели за руку в пустыню среди ночи, а потом бросили и ушли. А ты осталась, сидишь, как дура, и понятия не имеешь, куда тебе деваться.
После этого в комнате снова наступила тишина. Я почти не сомневалась, что моя соседка говорила не о подруге, а о самой себе. И это было странно: Кира из эротического кино не казалась ни замерзшей, ни испуганной. Но кокон сновидений все плотнее смыкался надо мной, а странности реального мира становились все более призрачными. Не думайте, что я не услышала: секретарша мистика страшна как черт. Однако этого было явно недостаточно для того, чтобы лишить меня сна.
Я проснулась, когда еще не было семи утра. Обе мои соседки сладко спали, уткнувшись носами в подушки, а я поднялась, ополоснула лицо холодной водой, оделась и вышла. Вокруг было тихо: уставшие участники семинара восстанавливали вибрации своих тел и душ, чтобы с новыми силами начать день. Я прошла по коридору и у одной из дверей едва не упала, споткнувшись о дорогие ботинки из коричневой кожи. Без сомнения, они принадлежали мистику. А значит, не оставалось сомнений и в том, что сам автор кармических теорий практикует где-то поблизости, причем делает это, как обычно, босиком.
Я аккуратно поставила ботинки у стены, чтобы о них не споткнулся никто другой, а затем вышла на берег реки, захватив с собой книгу Козакова.
Я села у самой воды и раскрыла третью часть «Врат Мира» наугад.
Правую страницу разворота украшало изображение длинноволосой Шакти, которая сошла с единорога на землю. У ног женщины пенилась быстрая горная речка, и ее брызги влетали вверх, образуя ледяное облако. Шакти стояла на высоком камне, а рядом с ней огромный зверь с серебристой шкурой наклонил голову вниз, чтобы напиться. Шакти держалась рукой за его рог, который подозрительно напоминал мужской член в состоянии эрекции. Хотя много ли я видела возбужденных мужчин, чтобы делать подобные предположения?
Главка на левой странице называлась так: «Шакти, которая сожгла всех до единого».
«Когда Шакти спустилась в город и объявила, что теперь она будет жить здесь, все очень удивились. Но больше всех удивился тот мужчина, в доме которого она решила остаться.
– Почему ты выбрала меня? – спросил он. – У меня на голове лысина, а на носу бородавка, из-за которой меня весь город зовет Единорогом!
– Может быть, мне как раз и нужен Единорог? – ответила Шакти.
– С бородавкой? – рассмеялся мужчина. Глаза Шакти вспыхнули, и в ту же секунду вспыхнули остатки волос на голове мужчины, а вскоре сгорел и он сам, так что осталась только кучка обугленных костей.
Шакти перешла через дорогу и сказала, что станет жить в другом доме.
– Я? – испуганно спросил хозяин. – Я? Да ты с ума сошла, Шакти! Моя жена убьет нас обоих!
Он не успел сказать ничего больше, потому что его ботинки уже пылали ясным пламенем, а через пару минут и он сам превратился в горстку золы.
А Шакти ушла на другую улицу и постучала в дом на углу.
– Почему ты стучишься в мой дом, Шакти? – спросил ее мужчина, который жил там. – Может, ты выбрала его потому, что он самый большой и красивый во всем городе и тебе просто захотелось отдохнуть в роскоши? Я знаю, чем мой дом лучше других домов, но вот чем я сам лучше других мужчин?
Он не успел договорить, потому что крыша его дома уже догорела и обрушилась. А Шакти зашла в соседний дом, а потом еще в один, и еще. Ее везде встречали вопросом: „Почему я?“, и к концу дня она сожгла всех мужчин в городе.
Когда стало темнеть, Шакти поднялась по горной тропинке на вершину и поселилась в хижине пастуха, который понятия не имел, кто она такая и вообще говорил с трудом, а поэтому не задал ей ни одного вопроса».
Я закрыла книгу. Солнце было уже высоко, но воздух все еще оставался прохладным. В середине августа осень подбирается так близко, что по утрам не заметить ее попросту невозможно. Я попробовала рукой воду: она была ледяная.
Не знаю, где был мой здравый смысл, но я разделась и прыгнула в реку. Я переплыла на другой берег и сразу же вернулась назад. Прошло не больше двух минут, но когда я приблизилась к тому месту, где только что сидела, там уже стоял Козаков.
Он был одет в ту же самую рубашку и джинсы, а его ступни совершенной формы оставались босыми. Он стоял на берегу и смотрел на меня, а его глаза смеялись, рассыпая вокруг мелкие искры.
– Что это вы тут делаете, Анжелика? – спросил он. – Вот уж не думал, что вы любительница купаться по утрам голышом!
– Я в общем-то не собиралась, – начала было я.
– Ах, значит, порыв? Вдруг захотели и позволили этому случиться? Это я понимаю, – проговорил он и уселся на берег. – Вы тут еще и книжки мои читаете? С ума сойти… Вы просто источник сюрпризов какой-то… Кстати, жаль, что вы не захотели вчера присоединиться к нам во время семинара и после, за ужином…
Он говорил, медленно перелистывая страницы, а я оставалась в воде, которая была такой холодной, что обжигала кожу. Похоже, знаменитому мистику не приходило в голову, что на свете могут быть женщины, которые не мечтают показаться ему без одежды. И тогда я вышла из воды к нему навстречу. Я постояла пару минут на ледяном ветру, чтобы немного высохнуть, и все это время знаменитый автор кармических теорий разглядывал меня без малейшего смущения, но готова поклясться: ни один мускул не дрогнул на моем лице. Я не была рождена привлекать, но это не значит, что я позволяю над собой потешаться.
Я оделась, стараясь, чтобы он не заметил спешки. В конце концов, я была всего лишь женщиной – точно такой же, как и все остальные. И он столько видел их – одетых и раздетых – сколько мне и не снилось даже в самом фантастическом сне.
– Вы не объяснили, в чем состоит моя задача на семинаре, – сказала я.
– Просто наблюдайте, а потом поделитесь соображениями. Я ведь не дурак, Анжелика, хотя вы с Катей, кажется, думаете иначе. А снова иметь дело с родной милицией мне хочется еще меньше, чем издательству, уж можете поверить.
– Я вас поняла.
– Спасибо вам, Анжелика. Что бы я без вас делал? – плавно произнес мистик, и его слова прозвучали так тепло и задушевно, как будто не он только что издевательски рассматривал мое тощее тело, пока я одевалась на ледяном ветру.
– Это моя работа, – ответила я. – Впрочем, у меня есть одно пожелание. Пожалуйста, в следующий раз, когда вы захотите, чтобы я сопровождала вас в поездке, дайте мне возможность самой позаботиться о размещении.
– Чего? – растерянно протянул Козаков, который уже отвлекся от моей скромной персоны и погрузился в созерцание пейзажа на противоположном берегу.
– Я не привыкла спать на раскладушке и быть третьей в номере, рассчитанном на двоих. Мне нужна отдельная комната.
– Раскладушка? – Голос мистика снова стал задушевным. – Извините, я и не предполагал…
– Я знаю.
– Борис обо всем договорится…
– Спасибо, не стоит. Лучше я сама. Здесь, наверное, есть управляющий?
– Понятия не имею. Спросите у охранника… у этого человека на входе…
– Хорошо. Я так и сделаю. Кстати, я вас хотела спросить еще вчера: с кем остался ваш Шива?
– Сам с собой, разумеется, – надменно ответил Козаков. – По утрам к нему заходит соседка и оставляет еду. Большего он все равно бы ей не позволил.
– Мне кажется, у вас с ним очень много общего.
– Да что вы? – изумленно поднял бровь мистик, но я знала: он прекрасно понимает, что я имею в виду.
