После (когда обещание дашь многославным умершим) Черную овцу и черного с нею барана, — к Эребу Их обратив головою, а сам обратись к Океану, — В жертву теням принеси; и к тебе тут немедля великой Придут толпою отшедшие души умерших; тогда ты Спутникам дай повеленье, содравши с овцы и с барана, Острой зарезанных медью, лежащих в крови перед вами, Кожу, их бросить немедля в огонь и призвать громогласно Грозного бога Аида и страшную с ним Персефону; Сам же ты, острый свой меч обнаживши и с ним перед ямой Сев, запрещай приближаться безжизненным теням усопших К крови, покуда ответа не даст вопрошенный Тиресий. Скоро и сам он, представ пред тобой, повелитель народов, Скажет тебе, где дорога, и долог ли путь, и успешно ль Рыбообильного моря путем ты домой возвратишься». Так говорила она; той порой златотронная Эос Встала; богиня, в хитон и хламиду меня облачивши, Светлосеребряной ризой из тонковоздушныя ткани Нежные плечи одела свои, золотым драгоценным Поясом стан обвила и покров с головы опустила. Я же, чертоги ее перешедши, товарищей верных Всех разбудил и, приветствие каждому сделав, сказал им: «Время, друзья, вам от сладкого сна пробудиться, покиньте Ложе; пойдем; нас богиня сама побуждает к отъезду». Так я сказал, и они покорились мне мужеским сердцем. Но и оттуда не мог я отплыть без утраты печальной: Младший из всех на моем корабле, Ельпенор, неотличный Смелостью в битвах, нещедро умом от богов одаренный, Спать для прохлады ушел на площадку возвышенной кровли Дома Цирцеи священного, крепким вином охмеленный. Шумные сборы товарищей, в путь уж готовых, услышав, Вдруг он вскочил и, от хмеля забыв, что назад обратиться Должен был прежде, чтоб с кровли высокой сойти по ступеням, Прянул спросонья вперед, сорвался и, ударясь затылком Оземь, сломил позвонковую кость, и душа отлетела В область Аида. Тем временем спутникам так говорил я: «Мыслите, верно, друзья, вы, что в милую землю отчизны Мы возвращаемся? Путь нам иной указала Цирцея: В царстве Аида, где властвует страшная с ним Персефона, Душу Тиресия фивского должен сперва вопросить я». Так я сказал; в их груди сокрушилося милое сердце, Пали на землю они, в исступлении волосы рвали, Всё понапрасну — от слез и от воплей нам не было пользы. Все к своему кораблю, на песчаном стоявшему бреге, Вместе пошли мы, печальные, льющие слезы обильно. Тою порою на брег привела чернорунную овцу С черным бараном Цирцея и, там их оставя, меж нами Тихо прошла, невидимая… Смертным увидеть не можно Бога, когда, приходя к ним, он хочет остаться невидим. Песнь одиннадцатая
Вечер тридцать третьего дня
Одиссей продолжает рассказывать свои приключения. Северный ветер приносит корабль его к берегам киммериян, где поток Океана ввергается в море; совершив жертву теням, Одиссей призывает их. Явление Ельпенора; он требует погребения. Тень Одиссеевой матери. Явление Тиресия и его предсказания. Беседа Одиссея с тенью матери. Тени древних жен выходят из Эреба и рассказывают о судьбе своей Одиссею. Он хочет прервать свою повесть, но Алкиной требует, чтобы он ее кончил, и Одиссей продолжает. Явление Агамемнона, Ахиллеса с Патроклом, Антилохом и Аяксом. Видение судящего Миноса, звероловствующего Ориона, казней Тития, Тантала и Сизифа, грозного Гераклова образа. Внезапный страх побуждает Одиссея возвратиться на корабль; и он плывет обратно по течению вод Океана.
К морю и к ждавшему нас на песке кораблю собралися Все мы и, сдвинувши черный корабль на священные воды, Мачту на нем утвердили и к ней паруса привязали. Взявши барана и овцу с собой, на корабль совокупно Все мы взошли, сокрушенные горем, лиющие слезы. Был нам по темным волнам провожатым надежным попутный Ветер, пловцам благовеющий друг, парусов надуватель, Послан приветноречивою, светлокудрявой богиней; Все корабельные снасти порядком убрав, мы спокойно Плыли; корабль наш бежал, повинуясь кормилу и ветру. Были весь день паруса путеводным дыханием полны. Солнце тем временем село, и все потемнели дороги. Скоро пришли мы к глубокотекущим водам Океана; Там киммериян печальная область, покрытая вечно Влажным туманом и мглой облаков; никогда не являет Оку людей там лица лучезарного Гелиос, землю ль Он покидает, всходя на звездами обильное небо, С неба ль, звездами обильного, сходит, к земле обращаясь; Ночь безотрадная там искони окружает живущих. Судно, прибыв, на песок мы встащили; барана и овцу Взяли с собой и пошли по течению вод Океана Берегом к месту, которое мне указала Цирцея. Дав Перимеду держать с Еврилохом зверей, обреченных В жертву, я меч обнажил медноострый и, им ископавши Яму глубокую, в локоть один шириной и длиною, Три совершил возлияния мертвым, мной призванным вместе: Первое смесью медвяной, второе вином благовонным, Третье водой и, мукою ячменного все пересыпав, Дал обещанье безжизненно-веющим теням усопших: В дом возвратяся, корову, тельцов не имевшую, в жертву Им принести и в зажженный костер драгоценностей много Бросить; Тиресия ж более прочих уважить, особо
