Нежной рукой потрепала, явившись прекрасною, с станом Стройно-высоким, во всех рукодельях искусною девой. Голос возвысив, богиня крылатое бросила слово: «Должен быть скрытен и хитр несказанно, кто спорить с тобою В вымыслах разных захочет; то было бы трудно и богу. Ты, кознодей, на коварные выдумки дерзкий, не можешь, Даже и в землю свою возвратясь, оторваться от темной Лжи и от слов двоесмысленных, смолоду к ним приучившись; Но об этом теперь говорить бесполезно; мы оба Любим хитрить. На земле ты меж смертными разумом первый, Также и сладкою речью; я первая между бессмертных Мудрым умом и искусством на хитрые вымыслы. Как же Мог не узнать ты Паллады Афины, тебя неизменно В тяжких трудах подкреплявшей, хранившей в напастях и ныне Всем феакиянам сердце к тебе на любовь преклонившей? Знай же теперь: я пришла, чтоб, с тобой все разумно обдумав, К месту прибрать здесь все то, что от щедрых людей феакийских Ты получил при отъезде моим благосклонным внушеньем; Также, чтоб знал ты, какие судьба в многославном жилище Царском беды для тебя приготовила. Ты же мужайся; Но берегись, чтоб никто там, ни муж, ни жена, не проникли Тайны, что бедный скиталец — ты сам, возвратившийся; молча Все оскорбленья сноси, наглецам уступая без гнева». Светлой Афине ответствовал так Одиссей богоравный: «Смертный, и самый разумный, с тобою случайно, богиня, Встретясь, тебя не узнает: во всех ты являешься видах. Помню, однако, я, сколь ты бывала ко мне благосклонна В те времена, как в троянской земле мы сражались, ахейцы. Но когда, ниспровергнувши город Приамов великий, Мы к кораблям возвратились, разгневанный бог разлучил нас. С тех пор с тобой не встречался я, Диева дочь; не приметил Также, чтоб ты, на корабль мой вступивши, меня от какого Зла защитила. С разорванным сердцем, без всякой защиты, Странствовал я: наконец от напастей избавили боги. Только в стране плодоносной мужей феакийских меня ты Словом своим ободрила и в город мне путь указала. Ныне ж, колена объемля твои, умоляю Зевесом (Я сомневаюсь, чтоб был я в Итаке; я в землю иную Прибыл; ты, так говоря, без сомненья испытывать шуткой Хочешь мне сердце; ты хочешь мой разум ввести в заблужденье), Правду скажи мне, я подлинно ль милой отчизны достигнул?» Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала: «В сердце моем благосклонность к тебе сохранилася та же; Мне невозможно в несчастье покинуть тебя: ты приемлешь Ласково каждый совет, ты понятлив, ты смел в исполненье; Всякий, на чуже скитавшийся долго, достигнув отчизны, Дом свой, жену и детей пламенеет желаньем увидеть; Ты ж, Одиссей, не спеши узнавать, воздержись от расспросов; Прежде ты должен жену испытать; неизменная сердцем, Дома она ожидает тебя с нетерпением, тратя Долгие дни и бессонные ночи в слезах и печали. Я же сомнения в том никогда не имела — напротив. Знала, что, спутников всех потеряв, ты домой возвратишься; Но неприлично мне было вражду заводить с Посейдоном, Братом родителя Зевса, тобой оскорбленным: ты сильно Душу разгневал его умерщвлением милого сына. Но, чтоб ты мог мне поверить, тебе я открою Итаку. Здесь посвященная старцу морскому Форкинская пристань; В самой вершине залива широкосенистую видишь Маслину; близко ее полутемный с возвышенным сводом Грот, посвященный прекрасным, слывущим наядами нимфам (Самый тот хладный, в утесе таящийся грот, где столь часто Ты приносил гекатомбы богатые чистым наядам). Вот и гора Нерион, покровенная лесом широким». Кончив, богиня туман разделила; окрестность явилась; В грудь Одиссея при виде таком пролилося веселье; Бросился он целовать плододарную землю отчизны; Руки подняв, обратился потом он с молитвой к наядам: «Нимфы наяды, Зевесовы дочери, я уж не думал Здесь вас увидеть; теперь веселитесь моею веселой, Нимфы, молитвой; и будут дары вам обычные, если Дочь броненосная Зевса Афина и мне благосклонно Жизнь сохранит и милого сына спасет от напасти». Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала: «Будь беззаботен; не этим теперь ты тревожиться должен; Должен, напротив, сокровища в недре пространного грота Спрятать свои, чтоб из них ничего у тебя не пропало. После, все дело обдумав, мы выберем то, что полезней». Кончив, богиня во внутренность грота вошла и рукою Темные стен закоулки ощупала; сын же Лаэртов Все, и нетленную медь, и богатые платья, и злато, Им от людей феакийской земли полученные, собрал; В гроте их склав, перед входом его положила огромный Камень дочь Зевса-эгидодержавца Паллада Афина. Оба тогда, под широкосенистою маслиной севши, Стали обдумывать, как погубить женихов многобуйных. Дочь светлоокая Зевса богиня Афина сказала: «О Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей благородный, Выдумай, как бы тебе женихов наказать беззаконных, Боле трех лет самовластно твоим обладающих домом, Муча докучным своим сватовством Пенелопу; она же Сердцем в разлуке с тобою крушась, подает им надежду Всем, и каждому порознь себя обещает, и вести Добрые шлет к ним, недоброе в сердце для них замышляя». Светлой Афине ответствовал так Одиссей многоумный: «Горе! И мне б, как царю Агамемнону, сыну Атрея, Жалостной гибели в царском жилище моем не избегнуть, Если бы вовремя мне ты всего не открыла, богиня! Дай мне теперь наставление, как отомстить им; сама же
