Видя опасность, присел Одиссей, но из рук уронил он Посох, и жалкую гибель в своем бы он встретил владенье, Если бы сам свинопас, за собаками бросясь поспешно, Выбежать, кинув работу свою, не успел из заграды: Крикнув на бешеных псов, чтоб пугнуть их, швырять он большими Камнями начал; потом он сказал, обратясь к Одиссею: «Был бы, старик, ты разорван, когда б опоздал я минуту; Тяжким упреком легло б мне на сердце такое несчастье; Мне же и так уж довольно печалей бессмертные дали: Здесь, о моем господине божественном сетуя, должен Я для незваных гостей боровов Одиссеевых жирных Прочить, тогда как, быть может, он сам без покрова, без пищи Странствует в чуждых землях меж народов иного языка (Если он только еще где сиянием дня веселится). В дом мой последуй за мною, старик; я тебя дружелюбно Пищею там угощу и вином; отдохнувши, ты скажешь, Кто ты, откуда, какие беды и напасти где встретил». Кончил и в дом с Одиссеем вошел свинопас богоравный; Там он на кучу его посадил многолиственных, свежих Сучьев, недавно нарубленных, прежде косматою кожей Серны, на ней же он спал по ночам, их покрыв. Одиссею Был по душе столь радушный прием; он сказал свинопасу: «Зевса молю я и вечных богов, чтоб тебе ниспослали Всякое благо за то, что меня ты так ласково принял». Страннику так отвечал ты, Евмей, свинопас богоравный: «Если бы, друг, кто и хуже тебя посетил нас, мы долг свой Гостя почтить сохранили бы свято — Зевес к нам приводит Нищих и странников; дар и убогий Зевесу угоден. Слишком же щедрыми быть нам не можно, рабам, в беспрестанном Страхе живущим, понеже теперь господа молодые Властвуют нами. Кронион решил, чтоб лишен был возврата Он, столь ко мне благосклонный; меня б он устроил, мне дал бы Поле, и дом, и невесту с богатым приданым, и, словом, Все, что служителям верным давать господин благодушный Должен, когда справедливые боги успехом усердье Их наградили, как здесь и меня за труды награждают; Так бы со мною здесь милостив был он, когда б мог достигнуть Старости дома; но нет уж его… о! зачем не Еленин Род истреблен! От нее сокрушились колена славнейших Наших героев: и он за обиду Атрида с другими В Трою неволей пошел истребить Илион многоконный». Так говорил он и, поясом легкий хитон свой стянувши, К той отделенной закуте пошел, где одни поросята Заперты были; взяв двух пожирней, он обоих зарезал, Их опалил, и на части рассек, и, на вертел наткнувши Части, изжарил их; кончив, горячее мясо он подал Гостю на вертеле, ячной мукою его пересыпав. После, медвяным вином деревянный наполнивши кубок, Сел против гостя за стол и, его приглашая к обеду: «Странник, — сказал, — не угодно ль тебе поросятины, нашей Пищи убогой, отведать — свиней же одни беспощадно Жрут женихи, не страшась никакого за то наказанья; Дел беззаконных, однако, блаженные боги не любят: Правда одна и благие поступки людей им угодны; Даже разбойники, злые губители, разные земли Грабить обыкшие, — многой добычей, им данной Зевесом, Свой нагрузивши корабль и на нем возвращаясь в отчизну, — Страх наказанья великий в душе сохраняют; они же (Видно, им бога какого пророческий слышался голос), Веря, что гибель постигла его, ни свое, как прилично, Весть сватовство не хотят, ни к себе возвратиться не мыслят, В доме, напротив, пируют его и бесчинно все грабят; Каждую Зевсову ночь там и каждый ниспосланный Зевсом День не одну и не две мы свиньи на съеденье им режем; Так же они и вино, неумеренно пьянствуя, тратят. Дом же его несказанно богат был, никто из живущих Здесь благородных мужей — на твердыне ли черного Зама Или в Итаке — того не имел; получал он дохода Боле, чем десять у нас богачей; я сочту по порядку: Стад криворогих быков до двенадцати было, овечьих Также, и столько ж свиных, и не менее козьих (пасут их Здесь козоводы свои и наемные); также на разных Паствах еще здесь гуляет одиннадцать козьих особых Стад; и особые их стерегут на горах козоводы; Каждый из тех козоводов вседневно, черед наблюдая, В город с жирнейшей козою, меж лучшими выбранной, ходит; Так же вседневно и я, над стадами свиными здесь главный, Лучшего борова им на обед посылать приневолен». Так говорил он, а гость той порою ел мясо, усердно Пил и молчал, женихам истребление в мыслях готовя. Пищей божественной душу свою насладивши довольно, Кубок он свой, из которого сам пил, хозяину подал, Полный вина, — и его свинопас с удовольствием принял: Гость же, к нему обратившися, бросил крылатое слово: «Друг, расскажи о купившем тебя господине, который Был так несметно богат, так могуч и потом, говоришь ты, В Трое погиб, за обиду отмщая Атреева сына; Знать я желаю: не встретился ль где он случайно со мною? Зевсу и прочим бессмертным известно, могу ли в свою вам Очередь что про него рассказать — я давно уж скитаюсь». Так свинопас, повелитель мужей, отвечал Одиссею: «Старец, теперь никакой уж из странников, много бродивших, Радостной вестью об нем ни жены не обманет, ни сына. Часто в надежде, что их, угостив, одарят, здесь бродяги Лгут, небылицы и басни о нем вымышляя; и кто бы, Странствуя в разных землях, ни зашел к нам в Итаку, уж верно Явится к нашей царице с нелепою сказкой о муже; Ласково всех принимает она и рассказы их жадно Слушает все, и с ресниц у внимающей падают капли
