– Конечно, конечно. Передавай привет Телю и скажи, что я к нему на днях заскочу. Машина что-то барахлит.
Комиссар ушел. Эрмина заметила, что муж ходит сам не свой.
– Что с тобой! Что-нибудь случилось?
– Бедная Алиса!
– Почему ты об этом?
– Оттуда, где она сейчас, ей должно быть видно, что мы странным образом выполняем обещание позаботиться о Тьерри.
– С ним что-нибудь стряслось?
– Еще нет, но ждать придется недолго.
– Опять эта девица?
– Да.
– Что ты хочешь, они оба взрослые люди, и если им хорошо вместе, то, значит, так и надо.
– Это он так считает.
– А она?
– Да он сам все придумал. Она, наверное, даже ни о чем не подозревает. Никогда бы не подумал, что солидный мужчина, вполне уравновешенный человек, первоклассный полицейский может вести себя как школьник. Он только что похоронил жену, а уже строит из себя Ромео, вздыхающего по Джульетте, которая ему в дочери годится. Бред какой-то, он же просто смешон! А что я могу сделать?
– Ничего, потому что если вам, мужчинам, взбредет в голову, перечить без толку. Вы становитесь глупее олигофренов. А советы? Ищи ветра в поле!
– Значит, я должен просто на все наплевать?
– Нужно, чтобы он сам переболел.
– Ты не можешь понять его проблем.
– Его проблем? Что ты все усложняешь, на самом деле нет ничего проще.
– Я лучше с тобой об этом не буду говорить. Господи, можно подумать, что ты все забыла.
– Вот именно, что нет, я ничего не забыла. И поэтому повторяю, что не нужно устраивать всю эту суету вокруг мужика, который на старости лет влюбился в девочку. А так как ему все-таки немного стыдно, он придумывает красивую историю.
Эскорбьяк вздохнул.
– С тобой тяжело, потому что ты всегда права. Я чувствую себя полным дураком. Видно, лишь стаканчик старого «Каора» сможет мне поднять настроение.
– Однако ее дружки были сильно ею недовольны. Они не только ей бачки с тормозной жидкостью раздолбали, но и над рулем потрудились. Если кто и может похвастаться везением, так это наша приятельница! Ехала бы она чуть быстрее – за бортом оказалась бы. Повезло, ничего не скажешь! А что касается тех, кто это подстроил, – настоящие ублюдки, других слов нет.
Телю был хорошим человеком и не понимал, как на земле могут существовать столь порочные люди.
В комиссариате Невик предупредил Ратенеля, что должен зайти к Телю продиктовать результаты осмотра поврежденной машины.
– Хорошо, я добавлю его показания к показаниям свидетелей.
– Служащего мойки?
– Да. Хороший парень. Он все еще в себя прийти не может. Его мучает одна деталь: откуда выехала машина мадемуазель Пьюбран. Она его не обгоняла и на прямой за два километра до места происшествия он ее перед собой не видел.
– М-м-м… Он просто сначала на нее не обратил внимания.
Тьерри позвонил в больницу. Ему ответили, что девушку выпишут только завтра. Он сказал, что зайдет.
Растроганная столь ревностной участливостью, Мартина улыбалась Тьерри.
– Вот это да! Комиссар, вы с таким рвением интересуетесь моим самочувствием, что это может меня скомпрометировать. Смотрите, я подумаю, что вы и вправду беспокоитесь о моем здоровье.
– Хотите верьте, хотите нет – но это действительно так. Я очень волнуюсь, когда думаю о тех опасностях, которые вас подстерегают.
– Полицейский – и боится.
– Не смейтесь, пожалуйста! По-настоящему можно переживать лишь за того, кто вам действительно дорог.
– Перестаньте шутить, комиссар, и поведайте лучше, какие новые несчастья свалились на мою голову.
– Больше нет ни тени сомнения в том, что вы были правы: ваша машина была повреждена нарочно. Кто знал о том, что вы собираетесь ею воспользоваться?
– О боже!
– Попытайтесь вспомнить, может кто-нибудь из родственников спрашивал вас об этом.
– Нет… если только Марк, но я не уверена.
– В прошлый раз, когда я нашел вас с веревкой на шее, я не захотел при всех расспрашивать вас, вызывать болезненные воспоминания. Теперь расскажите мне подробно, что же тогда произошло.
– Я гуляла… я шла очень медленно. Я думала о смерти. Я думала, чем было до сегодняшнего дня мое существование. Я не жалела ни о чем, но больше ни на что и не надеялась. Глупая уверенность, что время, мне отпущенное, истекло. Несколько раз я чувствовала чье-то присутствие за моей спиной, но я не могла разобрать, наяву ли я слышала шаги или мне почудилось. Потом веревка упала мне на плечи. В первый момент я даже не сообразила, что нужно защищаться, и подняла глаза на дерево, под которым проходила. И только эхо глухого топота заставило меня поднести руку к горлу: жест, который спас мне жизнь. Я вцепилась в душившую меня веревку, сильный рывок бросил меня спиной на землю. Сначала я подумала, что меня схватили за шиворот, но почувствовав, что не отпускают, я поняла, что меня хотят убить. И тогда страх придал мне неожиданные силы. Я закричала, завыла, как волк в минуту смертельной опасности.
– Мадемуазель Пьюбран, я не знаю, где и когда это произойдет, но клянусь, я сорву маску с того, с той или с тех, кто пытается сократить вашу жизнь.
– Я это знаю, комиссар, и в моем несчастье я счастлива оттого, что могу положиться на такого друга, как вы.
Тьерри оставил машину в Блонзате и поднялся к замку пешком. Он хотел застать их врасплох и постараться испугать. Он отдавал себе отчет в том, что его поступок может быть плохо истолкован как подозреваемыми, так и прокурором. Но теперь ему было все равно. Он не хотел, чтобы Мартина умерла.
Он дошел до ограды замка, никого не встретив, проскользнул в парк и совсем рядом с воротами увидел Софи, которая читала, сидя на каменной скамейке. Она искренне удивилась, заметив Невика.
– Господин комиссар!
– Я вас не испугал?
– Нет, просто я не ожидала.
– Разрешите мне присесть на минутку рядом с вами.
– Прошу вас.
Было очевидно, что она не понимала и спрашивала себя, к чему он клонит.
– Я думаю, мадам, вы в курсе, что мадемуазель Пьюбран попала в аварию?
– Да, мы как раз с Марком навестили ее после обеда. Слава Богу, она легко отделалась.
– Должно быть, это не всем приятно.
– О чем вы?
– В данный момент это неважно. Могу ли я позволить себе, мадам, признаться вам, что вы мне очень симпатичны?
