– Как вы объясните эту выходку?
– Вот именно, что никак.
– Не заметили ли вы у Мартины признаков умственного расстройства?
Она замялась.
– По правде говоря, она стала странной, в ней исчезло прежнее спокойствие и здравый смысл. Я думаю, что смерть отца была для нее слишком тяжелым ударом.
Невик заканчивал свой ежедневный доклад.
– Видишь ли, Алиса, я чересчур увлекаюсь фантазиями. Полицейский не имеет на это права. Явно нездоровый человек рассказывает мне сногсшибательную историю, и вот уже я сю настолько захвачен, что не могу остановиться. Может быть, это все ночь, тишина кабинета…
– Или то, что она красива?
Тьерри не хотел признаваться себе в том, что принял бред за чистую монету. День был тихий, и он по пути в «Таверну» решил просто так пройтись теми же улицами, которыми шли в тот вечер Пьюбраны. Сначала по бульвару Гамбета до улицы Этьен, оттуда – на Кастанье, а с улицы Тампаль – на авеню Насьональ, мимо «Биржи труда», и через узенькую Маскуту вышел, наконец, на Лостье. Если бы он мог почувствовать страх усталого ума, потерявшегося в лабиринте причудливых декораций, где каждая тень – карниза, флюгера, ставни – казалась чудовищем, где в сплошной черноте арок таился ужас… Но он не смог.
– Что случилось, комиссар, почему такой невеселый?
Пьер Эскорбьяк встретил его на пороге «Таверны».
– Мне не удалось испугаться.
– Да?
Тьерри позабавил ошарашенный вид друга.
– Я знаю, что глупо выгляжу. Когда-нибудь я все объясню, а сейчас давай поговорим о чем-нибудь другом, о гастрономии, например. А не устроить ли нам праздник? Пусть мой друг Пьер Эскорбьяк приготовит мне что-нибудь этакое! Например, свое знаменитое мясо на вертеле. А я тем временем отведаю рыбьего пирога.
– Так мы гуляем сегодня!
– Я праздную свое возвращение в настоящее.
Что-то бормоча себе под нос, Эскорбьяк проследовал на кухню.
Фирменное блюдо мастера требовало исключительной ловкости рук. Ведь компоненты, его составляющие, а именно: говяжий филейчик, свежая гусиная печень и трюфеля – не так просто уживались вместе. Тем временем Эрмина Эскорбьяк достала из погреба бутылочку каорского вина собственного приготовления. У Эскорбьяков было небольшое поместье недалеко от местечка, называемого «Голуазская могила», в окрестностях Беле. Тьерри нравилась Эрмина, ее трогательная привязанность к Алисе. Он знал, что всегда может на нее положиться.
– Похоже, мы решили доставить себе маленькое удовольствие!
При виде Эрмины комиссару каждый раз становилось легче. Дородная, черноволосая, всегда улыбающаяся, она заражала его своим весельем. Ее голос, словно горный поток, увлекал за собой, наполняя простой и здоровой человеческой радостью.
3
Комиссар, казалось, совсем забыл о Мартине Пьюбран, когда недели через две Ланглуа доложил, что «давешняя сумасшедшая» просит разрешения войти. В первый момент он хотел не впускать ее, но образ Мартины, как бы ни пытался Тьерри себя убедить в обратном, не оставлял его. Стыдно было признаться, что Алиса была права: красота мадемуазель Пьюбран глубоко задела комиссара.
– Хорошо, все равно от нее так просто не отделаешься, лучше узнать, чего она хочет.
– Будет исполнено, господин комиссар.
Вошедшая совсем не походила на прежнюю Мартину. Она казалась совершенно спокойной.
– Господин комиссар, я пришла извиниться за тот спектакль, что разыграла перед вами.
– Не будем об этом. Случается, нервы не выдерживают.
– Вы мне, естественно, не поверили!
– А должен ли я вам верить?
– И все это из-за моих родственников…
– Хочу вас заверить, что ваша тетя, а также ваш дядя и ваша кузина выражают самую глубокую привязанность…
– Хотите посмотреть, как они ее выражают?
– Простите?
Не отвечая, Мартина достала из сумки зеленую фетровую шляпу с перьями и положила ее на стол перед комиссаром.
– И в чем же дело?
– Посмотрите внимательно, господин комиссар.
В шляпе зияла дыра. Тьерри машинально ощупывал края необычного вида отверстия, а посетительница тем временем продолжала:
– Калибр номер два. Зверя и покрупнее пристрелить можно, не правда ли?
– Да уж!
– Эта шляпа была на мне, когда я гуляла по Блонзатскому парку.
– И в вас выстрелили?
– А что, не похоже?
– Похоже, но почему в таком случае вы не ранены?
– Да потому, что они хотели меня просто испугать.
– Опасная игра! Нужно быть отменным стрелком, уверенным в себе, для того…
– Мой дядя занял третье место на прошлогодних соревнованиях охотников в Биарице. Моя тетка – лучшее «ружье» округи. Марк принимал участие в отборочных турах чемпионата Франции по легким видам оружия! Только бедняжка Софи не разберет, где ствол, а где приклад.
Тьерри наблюдал за Мартиной. Никакого напряжения. Будто и не с ней все это случилось.
– Мадемуазель, мне кажется, вы недостаточно серьезны.
– Я смирилась, господин комиссар. Все равно, мне никто не верит и никто меня не защитит. Остается только ждать, когда меня отправят вслед за отцом.
– А если это так, зачем вы пришли ко мне?
– Хочу доказать вам, что я ничего не придумываю.
– А если вы сами прострелили вашу шляпу?
– Тогда, по крайней мере, нужно объяснить, зачем я это сделала.
– Чтобы убедить меня в том, что против вас существует заговор.
– А для чего мне вас убеждать?
– Чтобы я взял вас под свою защиту.
– А зачем мне ваша защита, если я все придумываю?
Тьерри кусал губы. Сумасшедшая она или нет, а логика в ее рассуждениях присутствует. Он перешел в контратаку.
– Теперь моя очередь задавать вопросы. Зачем столь сложные махинации?
– Чтобы все поверили, что я душевнобольная.
– Это очень серьезное обвинение, мадемуазель. Вы отдаете себе в этом отчет?
– Полностью.
