Будучи честным полицейским и не забыв, чему его учили в Глазго, Дугал продолжал дело, стараясь быть беспристрастным и не вспоминать о нанесенных ему обидах.
В участке он попытался подвести с Мак-Клостагом кое-какие итоги. Тайлер стоял рядом, не произнося ни звука.
— Сержант, вы ведь живете в Калландере достаточно долго и должны знать, кто мог ненавидеть Хьюга Рестона настолько сильно, что решился на убийство?
— Вроде бы никто.
— И однако же его убили.
— Что ж, я по-прежнему считаю, что Ангус Камбрэ…
— Это было бы слишком просто!
— Но ведь он был на месте преступления!
— С определенной целью: похитить Джанет Лидбурн.
— А револьвер?
— Согласен: револьвер был излишним, и за незаконное ношение оружия Ангуса ждет солидный штраф. Однако следует принять во внимание романтичность влюбленного юноши, готового увезти свою девушку любой ценой.
— Даже ценой убийства?
— Почему бы и нет?
— Вот видите!
— Убийства, жертвами которого должны были стать родители девушки — ее стражи. А пострадал вместо них ее дядя. Почему?
— Но ведь он тоже ее родственник.
— Ангус Камбрэ вряд ли задумал бы истребить семью любимой девушки.
— Может быть, он решил, что это Лидбурн?
— Их трудновато спутать: аптекарь вовсе не похож на мясника, к тому же он стоял под фонарем. Нет, что ни говорите, в Калландере был кто-то, кто ненавидел Рестона, желал его смерти и воспользовался подходящим случаем. Дело непростое, сержант, но упорство и настойчивость обязательно принесут результаты. Вам придется начать все сначала и установить, что делали в ночь убийства все те, кто имеет отношение к жертве. Я тоже буду продолжать поиски. До встречи.
Не успел Мак-Хантли выйти за дверь, как его догнал Сэм.
— Прошу прощения, инспектор…
— Слушаю вас, Тайлер.
— Я насчет этого самого дела.
— Ну?
— Не подумайте, что я пытаюсь поучать вас, но на вашем месте я поговорил бы с мисс Маккартри.
— Это почему же?
— Потому что она очень хорошо разбирается в подобных историях.
— Она работает в полиции?
— Нет, но…
— У нее есть документ, дающий ей право заниматься расследованием уголовных дел?
— Никакого.
— Тогда я не вижу необходимости спрашивать ее мнение.
— Но, инспектор, вам кто угодно скажет, что она…
— Меня не интересует, что о ней говорят, Тайлер. Я считаю ее всего лишь эксцентричной особой, чьи выходки снискали ей дешевую популярность у скучающего населении. Я же закончил школу детективов, и мне больше не нужны учителя, тем более — такие экстравагантные.
— Ясно, инспектор.
— Вот что я вам еще скажу, Тайлер: если эта особа позволит себе малейшее нарушение закона, например, станет опрашивать людей, угрожать им или распускать ложные слухи, я заставлю ее заплатить за ее нахальство и самоуверенность. Если встретите ее — можете передать мои слова. До свидания.
Вернувшись в помещение участка, Сэм пожалел, что начал этот разговор. Что же касается Дугала, он дрожал от возмущения: его коллега допускал, что его, блестящего сыщика, может чему-то научить старая дева! К тому же он не забыл, как шотландка выгнала его с помощью прислуги, и надеялся взять реванш. А заодно посчитаться и с заправщиком. (Последний, кстати, будто случайно оказался начальником Камбрэ.)
За обедом Мак-Хантли расспросил своего хозяина о Рестоне, Лидбурне и Гленроутсе. Мак-Пунтиш охарактеризовал их как почтенных сограждан, пользующихся всеобщим уважением, Все трое были членами Консервативной партии; хозяин «Черного лебедя», видимо, считал это достаточно красноречивым фактом. Напротив, Элскотт, Булитт и Мак-Грю голосовали за шотландских националистов. Мак-Пунтиш не понимал мотивов убийства аптекаря; если виновен не Камбрэ, думал он, то, может быть, это доктор Элскотт решил избавиться от соперника — кандидата в члены Регионального Совета?
Дугал понял, что от жителей Калландера ему не удастся добиться ничего, кроме беспорядочных сплетен. Ему же следовало вести дело так, чтобы оно стало примером для инспекторов-новичков и послужило уроком двум болванам, представлявшим здесь Королевскую полицию. В первую очередь нужно было свести к минимуму количество подозреваемых.
Их было всего двое: доктор Элскотт и молодой Ангус Камбрэ. Убедившись в невиновности этих двоих, Мак-Хантли мог переходить ко второму этапу расследования.
Доктор Элскотт встретил полицейского сардонической улыбкой.
— Входите, входите… Сегодня я не собираюсь никого убивать, так что вы вовсе не помешали.
Дугалу такой юмор был не по душе.
— Доктор, я заранее приношу вам свои извинения, но вы ведь знаете: моя работа часто идет вразрез с правилами хорошего тона.
— Не беспокойтесь, друг мой. Выкладывайте.
— Так вот. Я пытаюсь выяснить возможных виновников гибели Рестона, и…
— И хотели бы знать, не доктор ли Элскотт убил его, убрав выстрелом из револьвера своего конкурента перед выборами в Региональный Совет?
— Ей-богу, вы идете напролом, но вообще-то вы правы.
— Боюсь разочаровать вас, не дав возможности закрыть дело прямо сейчас. Нет, я не убивал Рестона. Во-первых, потому, что я стараюсь спасать людей, а не отправлять их в мир иной. А во-вторых, я оспаривал это место в Региональном Совете в основном для того, чтобы позлить Рестона и его друзей. Наконец, в ту ночь, когда он был убит, я принимал роды у одной дамы в десяти милях отсюда. Я могу назвать ее фамилию и адрес.
— В таком случае прошу меня извинить.
— Вам не за что просить прощения. Я хорошо все понимаю. Вы, вероятно, знаете меня только по рассказам этих трех старых сорок, которые терпеть меня не могут. Вам предстоит выслушать еще много глупостей, и я советую вам набраться терпения.
— Раз уж вы, доктор, проявляете такую благосклонность, то позвольте спросить: не думали ли вы о возможной личности убийцы со времени нашего последнего разговора?
— Конечно, я думаю об этом не меньше всех остальных, но безрезультатно. Видите ли, у Многих уважаемых жителей Калландера вовсе не безгрешное прошлое. Кто знает, на что они способны? И на что были способны когда-то? Не исключено, что кое-кому из них приходилось перешагивать через труп своего ближнего… Так что позволю себе дать вам совет: покопайтесь-ка в грязном белье здешних благопристойных семейств. И держу пари, что после этого вам нелегко будет преодолеть омерзение.
Касались ли эти слова кого-нибудь конкретно! Знал ли доктор наверняка о чем-нибудь подобном? Может быть, он хотел навести полицейского на след, стараясь одновременно не скомпрометировать самого себя? Пока что инспектор был не в силах дать ответы на эти вопросы. Однако он решил последовать полученному совету. Во всяком случае, теперь он был почти убежден в невиновности Элскотта и хотел, просто на всякий случай, проверить его алиби. А затем следовало как следует заняться этим Камбрэ.
