подальше.
— С каких это пор ты работаешь в «Макдоналдсе»?
— Сэмми Энн, частный фискал, ты ведь должна все знать! Я начал на прошлой неделе в должности утреннего менеджера.
Сэм закатила глаза, выжимая сцепление.
— Катись к черту!
— Итак, кто же ты такой, Укия Орегон?
Питер расплылся в обворожительной улыбке, которой недоставало только искренности и теплоты во взгляде.
— Я частный детектив из Питтсбурга, — ответил тот, пытаясь высвободить руку.
— С ним прилетел дядя пропавшей туристки.
Двигатель снова взревел под ногой Сэм.
— Что, не могла упустить его, да, Сэмми Энн? — ухмыльнулся Питер.
— Он следопыт. А я в этой области не профессионал, — спокойно пояснила молодая женщина.
— Ну и что же с тобой стряслось, Укия? — поинтересовался Питер, словно не замечая ярости Сэм. — Кто-то еще застал тебя в компании своей жены?
— Я больше не твоя жена, — отрезала Сэм. — А теперь отваливай!
— Послушай, детка, ты даже не дала ему ответить. — Питер еще сильнее сдавил ладонь Укии.
— У меня был тяжелый день.
Юноша больше не пытался вырвать руку, а наоборот, сжал ладонь Талбота. Укия недавно выяснил, что большинство людей ощутимо слабее его.
Питер поморщился.
— Даже и не вздумай дотронуться до моей жены.
Сэм протянула руку на заднее сиденье джипа, достала электрическую дубинку и, включив ее, поднесла к носу Питера Талбота.
— Отпусти его!
— Спокойно, Сэмми, я как раз собираюсь это сделать.
Сэм отдернула руку, и машина резко сдала назад. Молодая женщина выключила дубинку, уронила ее на колени Укии и крутанула руль влево. Джип развернулся почти на сто восемьдесят градусов и через секунду с ревом рванул со стоянки.
Они не произнесли ни слова, пока Сэм не тормознула в небольшом тихом парке.
— Мне очень неловко, что так произошло, — сказала она. — В молодости люди часто делают глупости: начинают курить, накалывают татуировки, выходят замуж за полных придурков. — Сэм полностью заглушила двигатель. — Конечно, потом ты взрослеешь и понимаешь, как идиотски себя вел. Но исправить ошибку всегда требует куда больше сил.
— Ты развелась.
— Скоро два года как. Но Питер до сих пор с этим не смирился. Он думает, что раз я ни с кем не имею серьезных отношений, то не сегодня-завтра приползу к нему на карачках. Он даже попытался ускорить процесс, но добился только решения суда, запрещающего ему приближаться ко мне. Я стараюсь всегда быть в курсе, где работает Питер, чтобы лишний раз с ним не сталкиваться, но он нигде подолгу не задерживается и увольняется с работы каждые несколько месяцев. Несколько недель назад он начал службу в почтовом отделении, и я не думала, что все кончится так быстро.
— Должно быть, он легко получает новые места.
— Он очаровательный, безответственный ублюдок. Людям такие нравятся. Большинство прощают ему его подлости, потому что, когда Питер обделывает свои грязные делишки, он твердо уверен, что его не поймают. Я пару раз ловила его, и на этом мое всепрощение кончилось. Сжимать тебе больную руку — это как раз в его духе. Я не могла тронуться, пока он держал тебя. С тобой все в порядке?
— Да.
— А у тебя есть девушка, малыш?
— «Девушка» — это не то слово. Достаточно серьезно, но и «невеста» тоже не подойдет.
— А, понятно. Ну, тогда, наверное, тебе не пригодится мой совет, но все-таки не предавай слишком большого значения мимолетному. На любви жизнь не построишь.
— А Макс так не считает. Он говорит, когда встречаешь кого-то — берешь его за руку и ни за что не отпускаешь.
— Ох! — пробормотала Сэм, включая двигатель. — Зна-а-а-а-ачит, Макс женат?
— Был. Его жена погибла в автомобильной катастрофе. Он считает, что каждую секунду нужно делать все, что в твоих силах, потому что никогда не знаешь, когда жизнь кончится.
Сэм с облегчением вздохнула и выехала со стоянки.
— Ну, любовь — это хорошее начало, но из-за нее можно не разглядеть чудовища за красивой оболочкой. Люди редко представляют собой то, чем кажутся на первый взгляд.
— Надо было давно тебя спросить… — Сэм продолжала, несмотря на явную невнимательность Укии. — Ничего, что ты ел сразу же после операции в брюшной полости?
— А ты слышала о ней?
— Это очень маленький город, а я люблю совать нос в дела других людей. Что, черт побери, произошло? И почему Брыкающийся Олень так много шумел по этому поводу?
— Хм-м. — Укия даже не знал, что ответить. — Объяснить очень сложно. Нельзя как-нибудь потом?
Сэм откинула голову и громко рассмеялась.
— Да ладно тебе, это же очень интересно, особенно если у Брыкающегося Оленя появились навязчивые идеи.
— Брыкающийся Олень беспокоится, потому что я хочу найти его деда.
Сэм перестала смеяться.
— Джесса Брыкающегося Оленя?
— Да. Мне бы хотелось поговорить с ним. Не знаешь, как это сделать?
— А-а!
— Что?
— То, что произошло в четверг. Ты поехал повидать Джесса Брыкающегося Оленя, а вместо него наткнулся на огромного и свирепого шерифа.
— Ага. А Джесс по-прежнему живет на ранчо?
— Это относится к делу Крэйнака?
— Нет, — признался Укия и неловко поерзал в кресле. Бойскауты не научили частного детектива лгать и изворачиваться. — Пару лет назад один клиент из Питтсбурга нанял Макса, чтобы установить личность Джона Доу (Джон Доу — так в американском судопроизводстве определяется понятие «неизвестный» в отношении либо неопознанного тела, либо человека, не способного по тем или иным причинам идентифицировать себя. —
— Мальчик-волк из Уматиллы обнаружился в Питтсбурге? Это что-то новенькое. А этот Джон Доу еще жив или с нами общаются наследники, если так можно выразиться?
— Он жив.
— А что, черт подери, он делает в Питтсбурге?
— Его поймали, когда он еще бегал дикарем, и усыновили. Родители пытались установить, кто он, а когда ничего не получилось, скрыли существование мальчика от властей. Они считают, что дикий ребенок не получит достаточно любви и заботы в государственном учреждении.
Вот теперь бойскауты могут им гордиться. Укия не сказал ни единого слова лжи.
— И?
— И что?
