следа.
— Кажется, я жив. Слава тебе, Господи! — с чувством сказал Идио и опять принялся рисовать в воздухе двойные круги. Я удивлённо кашлянул. — Но ведь я не говорил, что не верую в Него! Есть боги, а Он… Он просто есть. Творец всемогущий, что простёр длань милосердную над чадами своими неразумными, да святится имя твоё, да придет…
— Идио, а почему так жарко? — перебил я.
— Потому что лето, — недовольно отозвался он.
— Как лето, когда весна?! — изумилась сестренка.
— У кого, может, и весна, а у нас — зней, макушка лета, — парень привстал и огляделся. — О, боги!
— О, чёрт! — присоединилась к нему Яна. — Саня, ты только глянь!!!
— T'evir nelianto un'rokkida! — выпалил я. И опять не на том языке.
Куда не кинь взгляд — всюду поваленные, вырванные с корнем вековые деревья, искореженный подлесок, словно в землю только что ударила баллистическая ракета или метеорит упал. Неподалёку, на расколотом пополам холме, какие-то древние руины, обломки стен и башен… Но где же Дуремор?
— Если меня поймают, то пустят на корм гулям, — с ужасом прошептал Идио, глядя на развалины замка. — И подземелий не пощадил!.. Мой дом… мой бедный дом…
— Нам тоже жаль, — искренне призналась Яна.
Что похоронный марш сыграть некому, про себя закончил я. И гвоздичек красных нет. Только странно это: стоял себе замок… ('Три тысячи лет…' — всхлипнул Идио) ого! Целых три! И вдруг от пары молний — в щебень? Ему бы максимум башни посшибало!
Сестрёнка задумчиво потеребила сережку.
— Ну, знаешь, Сань, когда за дело берётся бог…
'Вроде же я здесь бредю', — насторожился я.
— Ага, сам Тор собственной рыжей персоной с молотом в руке и козлами в упряжке… Ян, фантастики читать меньше надо.
— Вот они! — взвизгнул кто-то. Мы оглянулись — через завалы, подпрыгивая от злости, к нам спешил герцог Дебил собственной жабьей персоной (а я, признаться, уже начал надеяться, что его завалило). По пятам за герцогом следовал десяток плечистых парней в кожаных бронях, с увесистыми дубинками в руках.
— Конец вам, Хранители, — злорадно сообщил Дебил.
— …зя-ять их!! — долетело издали. — …би-ить!…жи-ить!…рва-а-ать!
Шкафообразные парни с неотвратимостью осадных орудий двинулись вперед, занося дубины. Идио совершенно негероически икнул.
— Бежи-и-им!!! — истошный Янин вопль ураганом сдёрнул нас с места. А ещё говорят, бабы — истерички, трусихи, только и могут, что паниковать без повода да орать… Фиг бы мы без её крика так разогнались!
Вы когда-нибудь пробовали бегать по вывалу13? Полжизни потеряли. Правда, на бег это мало похоже: ты прыгаешь, словно горный козёл, с одного дерева на другое, ноги скользят на мшистых стволах, а тяжеленный рюкзак оттягивает спину, продираешься сквозь паутину тонких, гибких, больно хлещущих веточек, и поневоле начинаешь задумываться, может, с головой-то как раз всё в порядке? Может, мир сошел с ума?..
Тяжело дышащие, взмыленные «загонщики» остановились, глядя на три удаляющиеся фигурки и с трудом переводя дыхание: попробуй-ка попрыгать козликом на жарком солнце в толстых кожаных куртках с железными заклёпками! Злобно сплюнули и, костеря нас на чём свет стоит, поплелись обратно, к обозлённому хозяину и кипящей от ярости фее…
Пусть земля им будет пухом.
Добравшись до края вывала, мы перевели дух и впервые задумались: а дальше-то куда? Яне было всё равно куда, лишь бы домой. Я всё ещё робко надеялся, что происходящее — плод моего больного воображения. Слово взял Идио.
— Наш путь лежит на север, в Ведьмины горы! — явно кого-то копируя, он патетическим жестом воздел руки. Я едва сдержал смешок — парень очень похоже изобразил голосующего Ленина. — Там, среди скал живёт Великий оракул, он знает все о Хранителях! Знает, откуда они приходят и куда уходят, знает, как их позвать и как отпустить, знает…
— Так чего же мы ждём?! — вскричала Яна.
И, как незабвенный шакал Табаки, мы пошли на север, в Ведьмины горы.
Через лес. Пешком.
Мама с папой ещё помнят время, когда от нашего дома можно было не запыхавшись дойти до самого настоящего леса. Но с той поры многое изменилось. Люди упрятали землю в асфальт и бетон, как грибы выросли многоэтажные дома, лес отступил за линию Кольцевой дороги, а нам остались парки и скверики с чахлыми деревцами и серой от пыли травой, Ботанический сад с его подстриженными газончиками да Лосинооостровский лес, который я видел только на карте, хотя живу неподалёку. В походы мы не ходим ('Была б охота комаров кормить!..' — как однажды сказала сестрёнка), если и выезжаем из города — то к бабушке, в кубанскую станицу, где лесов кот наплакал, одни поля да сады, так что настоящий «дикий» лес всегда представлялся мне чем-то вроде того же Ботанического сада без фонарей и дорожек.
Увиденное, скажу без преувеличения, меня потрясло.
Сплошная стена деревьев тянулась в обе стороны, насколько хватало взгляда, макушки огромных вековых сосен цепляли облака. Гордыми витязями стояли стройные клёны, игриво встряхивали темно- зелёными кудряшками озорницы-рябинки, длинные растрёпанные косы плакучих ив почти касались земли, тоненькие белоствольные березки сияли среди темного подлеска, как свечки на именинном пироге. В развесистых кронах лип светились белые звездочки цветов, ветер разносил сладкий, медвяный аромат…
Близился закат. Солнце пробивалось сквозь листву, и казалось, что деревья объяты пламенем… Нет, об этом не рассказывать, рисовать надо. Вот когда начинаешь жалеть, что не художник.
— Что это за лес такой?! — верещала Яна, отбиваясь от полчища комаров. — Питомник комариный! Их же тут море!!!
Всё верно, по лесу идти — не то, что по парку гулять. Там, если не будешь смотреть под ноги, обязательно вступишь в кучку рыжего, оставленную чьим-нибудь питомцем, здесь — споткнёшься о корень или провалишься в яму. Не будешь смотреть перед собой — колючая ветка обязательно вмажет по лицу. Не будешь смотреть по сторонам — не увидишь ни птиц, ни белок, проворно скачущих по веткам, ни зайца, удирающего в кусты, ни медведя, бредущего куда-то по своим медвежьим делам.
Из-за этого медведя мы и потерялись.
Вернее, сначала потерялся я, увидев живого мишку и решив посмотреть на него поближе. Мысль, что это может быть опасно, в голову почему-то не пришла. Яна заметила мой боковой манёвр и поспешила следом. Предупредить Идио, конечно, не догадалась.
И джунгли настоящие поглотили тех, кто вырос в джунглях каменных.
Медведя мы не догнали, зато провалились в чью-то нору, едва не наелись ядовитых ягод, к счастью, вовремя заметив, что их не клюют птицы, забрели в болото, наткнулись там на змею… Яна заорала так, что распугала всё зверьё в округе, а Идио сразу нас нашёл.
Это было только начало.
Зачем Яна полезла на дерево за жестким, кислым, червивым яблоком? Мало того, что руки исцарапала, так ещё и сверзилась оттуда! Правда, после того, как сорвала вожделенное яблочко, а все остальные от тряски попадали на землю. Идио надкусил одно, поморщился и выкинул в кусты. Пока сестрёнка грызла свою кислятину, я решил покормить белочку и непременно с ладони — детство розовое вспомнил, подманил её чупа-чупсом, завалявшимся в кармане…
Белка тяпнула меня за палец и ускакала.
— С кем поведешься, от того и наберешься, — дожевывая яблоко, изрекла сестра. Идио, искавший в
