Вот ур<пятно>. Я пла<размыто>.
Пергамент пятый.
<Несколько строк затёрто> <прои>зносит упырь.
— Что 'нет'? — Тирон искренне удивлён.
— Ответ на твой вопрос. Это невозможно.
— Но по…
— Нужны врождённые способности, которыми ты, к счастью, не обладаешь.
— Как тогда я…
— Будь я проклят, если понимаю. По-наш<ему н>е можешь ты, а по-твоему не могу я. Хочешь провести время с пользой, просклоняй <каракули> на эллионе.
— Ты не мог бы не отвечать на вопросы прежде, чем я их задам?
— Вообще-то мог. Но не хочу.
— Зима, не издевайся над ребёнком, — укоряет Джен.
— Да, да, цветы жизни, надежда и опора…
— Я не ребёнок!
— Ц-ц-ц, — фаро'вайн хлопает упыря по плечу — тот аж приседает. — Хранители могут всё — раз, этим мы и опасны — два. Поэтому не таращь глаза, а сделай доброе дело, и объясни разницу между чародеем и бардом. И расскажи всё, что знаешь о Хранителях, — подумав, добавляет она. — Честно и без утаек.
Мой любимый 'прямой приказ'. Жизнь прекрасна!
— Мудрецы, — побледнев, начинает вампир. — Чародей, ведун, бард. Чародею стихии покорны, тайны магии открыты, — глу<млив>ый кивок Тирону, но тот словно не замечает. — Знак его — солнце. Ведун — тот, кто владеет силой леса, способен менять облик, обращаясь в зверей и птиц, исцелять наложением рук. Отмечает его лист. Дар Бардов — слышать мысли, читать чувства других и изменять их, внушая свою волю. Их мета — глаз. Колдовать, как чародей, ведун и бард не умеют, а чародей не умеет того, что они… если только его не… Яна!!!
— Это не приказ, а пожелание! — немедля ойкает ведьмачка.
— С-с-спасибо, — выдыхает гад. — Только зачем вам… разве Один ничего не?..
Быстрый взгляд на чародея. Тот сердито трёт виски. Упырь сереет.
— Совсем ничего?! К<затёрто> эве! Семь фраз! Семь фраз и вы… Но как же… И даже не спросили… своего прихв… — он делает над собой усилие, — оборотня?!
Мои знания о Хранителях идут чуть дальше тех семи фраз Одина, но разным упырям это ни к чему.
— Мудрец и ведун — понятно, но почему вдруг бард? — спрашивает миротворица Дженайна. — С какого огра?
— С долинного! — огрызается упырь. — Наверняка не знаю, подсвечником никому не служил, но… — краткая заминка, — мой друг полагает, что началось это с Эль Койота, одного из ваших коллег. Он жил четыре тысячи лет назад, а в своём мире был вором, убийцей, осквернителем храмов и расхитителем гробниц. И одаренным музыкантом. По-нашему, бардом. С Ключом он получил дар мысли, так это прозвище и прилипло. У Хранителей-бардов часто бывает талант петь или сочинять музыку…
— Почему же Один не рассказал? — недоумевает Тирон. — Или это одна из тайн, покрытых мраком, разглашение которых карается укорочением на голову?
— Нет, а жаль. Чем больше знаешь, тем страшнее жить. В Диком лесу без следа сги<нуло семитысячное в>ойско короля Венцлава, пошли бы вы туда, если бы это знали? Вот! Саванов видели? Понятно, что издали… Я хамлю? Я? Да, ха<млю><размыто> <Са>шка, ещё раз такое подумаешь, ударю башкой о дерево и буду бить до тех пор, пока ты не забудешь своё имя. Почему? Потому что я зол и взвинчен, жажду твоей крови и от Яниного гемоглобина тоже не откажусь!
— Слышь, чудак на руну мет, на эту <затёрто> меня больше не купишь, — исхитряется вста<вить слов>о маг. — Знаешь сказку про корову, вор<обуш>ка и кошку? А мораль? Вляпался — сиди и не чирикай! Вот тебе твои глазки нравятся? А прикинь, они станут втр<ое боль>ше и перескочат на макушку?
— Рискни здоровьем, — насмешничает упырь. — Всей душой жажду дискуссии для общего просветления и укрепления вражды между народов…
Джен вдруг сбивается с ш<ага. Я н>а всякий случай прислушиваюсь, но ничего подозрит<ельного не з>амечаю. Звонко перекликаются птицы в кронах деревьев, где-то журчит ручеёк, мягко шуршит трава под ногами. Изредка ветер доносит слабый запах тухлых яиц и затхлой, стоячей воды от недалёких Мухосранских топей. И всё.
Но Джен вертит головой как птичка, ищущая, что же её вспугнуло. Делает шаг вправо и, сердито фыркнув, отступает назад. Вздрагивает. Скидывает мешок, <несколько слов размыто> и молча начинает обуваться.
— Ян, ты чего… что, опять?! — голос Тирона срывается на визг.
Упырь изумлённо смотрит на Джен. Вопросит<ельн>о — на меня. Я развожу руками. А Джен выпрямляется, подхв<атыва>ет мешок на одно плечо, сдвигает набок секиру, совсем уж зловеще провер<яет но>жны, пристёгнутые к предплечью, и не говоря ни слова, поворачивает направо.
— Джен?
— Янка, шею свернешь! Или подстрелят! Как пить дать подстрелят! — вопит Тирон, прижимая ладонью звенящий Ключ, и, чуть не плача, устремляется за сестрой.
— Янина, что… — начинает упырь.
— Так надо, — обрывает Джен. — Кто против — поднимите руки, чтоб легче было их рубить. Все «за»? Отлично. За мной шагом ма-а-а-арш!!!
Это — то самое. Vedzmine rokkier, 'ведьмачье чутье', которое Тирон почему-то зовёт 'дурное дело — нехитрое'. Если Джен говорит: 'Так надо', значит, придётся либо бежать, либо драться, либо то и другое. А пытаться встать на пути — что сыпать толчёных скарабеев в кровь гидры47!
'Ежли пред тобой ведьмак — сталбыть, за спиною мгляк', — поучал дедуля.
Глаза Зимки стекленеют, и он мол<ча срыва>ется с места, а ведьмачка уже не идёт — почти бежит, как мантик<ора, уч>уявшая запах крови. Мы стараемся не отставать, но корни деревьев так и норовят выползти под ноги, а колючий кустарник раздирает одежду в клочья. Продравшись сквозь заросли, я чувствую себя так, словно бился со стаей диких котов. Тирон молчит. Чинит магией рукав и молчит. А на щеки наползает пятнистый румянец. Взрывов и пожаров будет много.
Запах болота стано<вится всё сил>ьнее, он липнет к коже, забивается в ноздри, а потом порыв ветра бьет в переносицу, как чей-то кулак в кольчужной перчатке, и издали доносится неясный звук. Упыря и чародея он не потревожит. Они даже не различат его среди лесного шума, но у се<мургов и ве>дьмаков слух поострее.
Истошный женский крик, обрывающийс<я на излёте>.
Саша:
Местность еле заметно понижалась, среди дубов и клёнов начали попадаться сосны, сначала редко, потом чаще и чаще. Ветер, дувший в лицо, пах по-болотному — тиной, гниющей травой и тухлыми яйцами. Теперь уже и мы с Зимой отчётливо различали далёкие крики и железный лязг: где-то впереди шёл бой.
Когда деревья начали редеть, вампир с оборотнем, как по команде, оттёрли нас назад. Мы не спорили: Знак Знаком и удача удачей, но только грозный Конан-варвар станет бить себя в грудь, рыча: 'Здесь я герой! Я должен вселять страх в сердца врагов и панику в их набедренные повязки! Грррауч!', вместо того, чтобы доверить писать план профессионалам. Или тем, кто знает капельку больше.
Двигаясь короткими, зигзагообразными перебежками и стараясь оставаться под прикрытием деревьев, мы добрались до опушки. За леском лежал большой луг, поросший осокой и низким кустарником. Он полого спускался к ухабистой дороге, разбитой колёсами телег, которая отрезала его, как ножом. За нею уже начинались торфяники с роскошными моховыми кочками, а чуть в отдалении стояли плотные заросли
