— А как давно вы с шерифом знаете друг друга?
Его вопрос напугал ее. Меньше всего ей хотелось говорить с ним о Максе Баррете. Сегодня утром он уехал, и она, вероятно, никогда больше не увидит его. При мысли об этом у нее похолодело в груди.
— Всего лишь месяц или около того, — ответила она.
— Тогда положение было довольно странным — ведь вы путешествовали с ним по пустыне.
Она догадалась, заглянув в его любопытные глаза, что он прямо-таки сгорал от нетерпения, желая услышать все грязные подробности.
— Право же, мистер Холден, это длинная история. Сомневаюсь, что вам она покажется интересной.
Он коснулся ее руки.
— Прошу вас. Зовите меня Пит. И мне кажется интересным все, что вы мне скажете.
— Пожалуйста, мистер Холден. Я думаю…
— Прекрасная молодая женщина, подобная вам, не должна ни о чем думать. Одного вашего существования уже достаточно.
Саманта не могла решить, оскорбляют ли ее его слова или, наоборот, льстят ей.
— Саманта, я так счастлив, что вы согласились выбраться со мной за город. Мне кажется, это просто замечательно, что вы будете жить в этом городе. Я сам прожил здесь только неделю или около того, так что мы с вами могли бы подружиться.
Саманта почувствовала укол совести. Юноша смотрел на нее таким нежным взором. Ей не следовало находиться здесь с ним. Сердце ее давно уже принадлежало другому.
— Ваша тетушка говорила мне, что шериф завтра уезжает.
Она резко вскинула голову.
— Завтра? А я была уверена, что он уже уехал!
— Очевидно, он решил задержаться, чтобы попасть на ваш день рождения.
Саманта почувствовала, как ее охватывает приятная теплота, и она уже не могла сдержать слабую улыбку, тронувшую ее губы.
— Вам, конечно, известно, что он безнадежно влюблен в вас, мисс Джеймс. — Пит пристально посмотрел ей в глаза. — Могу ли я узнать — вы так же безнадежно влюблены в него?
— Разумеется, нет.
— Вы отрицаете, что любите его?
— Я отрицаю, что он любит меня. Его привязанность ко мне основывается только… на физической стороне.
Пит потрепал ее по руке.
— Есть настоящие мужчины и есть негодяи, Саманта. Иногда молодой невинной леди трудно бывает понять, в чем состоит разница.
Ее опыт общения с мужчинами, несомненно, говорил ей о том же. Только теперь она не была столь уж невинной.
— Я думаю, нам пора ехать. — Она поднялась и направилась к багги.
Пит последовал за ней, и на лице его появилось выражение болезненного сочувствия.
— Завтра он уедет, Саманта. Тогда мы с вами сможем начать все сначала.
Забираясь в багги, она приняла руку Пита. Ее удивило, что Макс еще не уехал, но она понимала, что это ничего не изменит. Завтра его уже не будет здесь, и он заберет с собой и ее сердце, и ее душу.
Поздним утром Макс ехал на кобыле Саманты по главной улице Логана. Городок казался ему странноватым, на удивление чистеньким. Дома были выкрашены в спокойные, приглушенные тона, словно по ним прошлась рука опытного художника, вывески висели ровно и аккуратно, даже улицы были чисто подметены, на них не было ни навоза, ни зловонных отбросов, что являлось бичом других городов.
Он натянул поводья перед офисом местного шерифа. Башмаки его громко затопали, когда он прошел по деревянному настилу и распахнул дверь.
Комната воняла потом и блевотиной — несомненно, подарок от какого-нибудь местного пьяницы. Он подумал, что даже в таком опрятном городке, как Логан, вероятно, хватает своих проблем.
Темноволосый человек, что сидел за большим дубовым столом, поднял на него глубоко посаженные, казавшиеся почти желтыми глаза.
— Что вам угодно?
Макс разглядывал этого человека. Волосы его были спутаны, лицо казалось слишком юным и, похоже, еще не знало бритвы. Этот парень был как раз таким шерифом, который подходил тихому и законопослушному городку вроде Логана.
Макс бросил на стол свой значок, и глаза молодого шерифа удивленно расширились. Шериф Соединенных Штатов Баррет. Ему показалось, что глаза юнца еще более округлились.
— Мне нужна ваша помощь, — сказал Макс.
— Баррет?
— А вас зовут…
— Стенли. — Шериф поднялся с места и протянул руку. — Гай Стенли. И еще я могу сказать, что для меня огромное удовольствие познакомиться с вами, шериф Баррет, Чем я могу помочь вам.
Макс присел на краешек стола.
— В городе есть одна женщина, и мне бы хотелось, чтобы вы приглядывали за ней.
В глазах Стенли промелькнул интерес — чересчур сильный интерес, подумалось Максу.
— Это такая хорошенькая малышка с огромными карими глазами и темно-каштановыми волосами?
Макс кивнул.
— Примерно вот такого роста? — Стенли поднял руку. — И отлично сложена?
— Похоже, вы хорошо знакомы с ней.
— В этом городке трудно не заметить только что прибывшую незамужнюю даму. И что же такое натворила эта прелестная юная учительница, что вы хотите, чтобы я следил за ней?
Макс почувствовал, как в нем поднимается волна ярости. Ему не понравилось, как говорил этот человек о Саманте.
— Ничего, шериф. Я просто желаю, чтобы вы присматривали за ней, вот и все. — Он наклонился, перегнувшись через стол. — И если только с ней что-нибудь случится, я у вас сердце выну и скормлю его крысам.
Стенли сглотнул.
— Не беспокойтесь, шериф, к этой женщине никто не сунется, пока я буду за ней смотреть.
— Отлично. Она проживает вместе со своей теткой по имени Ида на самой окраине города.
Гай застонал.
— Только не говорите, что это та самая рыжая ведьма. Господи помилуй, она же меня просто ненавидит.
Макс улыбнулся. На этот раз он не мог не одобрить наклонности Иды.
— Завтра утром я уезжаю. Следите за ней хорошенько, по крайней мере еще несколько недель.
Он взял со стола свой значок и вышел, размышляя, что под защитой шерифской звезды Гая и метлы Иды Саманте, похоже, ничто не грозит. Собственно говоря, он не ожидал никаких неприятностей. Стриклендам, заберись они хоть в самую преисподнюю, ни за что на свете не узнать, куда уехала Саманта.
Приближаясь к дому и ведя в поводу свою новую лошадь, Макс услышал громкое фальшивое пение. Он оставил обеих лошадей в сарае и направился к двери, что вела в кухню. Распахнув ее, он чуть не оглох от громогласного и фальшиво спетого «С днем рождения!»
Отдернув занавеску, первым делом он увидел улыбку Саманты. На ней было темно-зеленое платье, а густые каштановые волосы были распущены по плечам. Перед ней стоял шоколадный торт, украшенный крошечными свечками.
— С дне-е-ем ро-о-о-жде-е-ни-и-я-я-я-я! — Ида кончила пение, и голос Пита Холдена с легким
