И когда, наконец, наступило освобождение, она произнесла его имя, зарыдав от мысли, что вместе они — в последний раз.
Глава двадцать вторая
Холодным утром Саманта сидела на крыльце, держа в руках чашку крепкого кофе и глядя невидящими глазами на протянувшиеся на север вдоль долины горы. Прошло уже два дня с тех пор, как уехал Макс. Он оседлал своего коня и выехал, прежде чем поднялось солнце, раньше, чем она пробудилась от их совместного сна на сене в сарае.
Воспоминания о последней ночи, которую они провели вместе, были все еще свежи в памяти и согревали ее тело, когда она снова и снова вызывала их. Она спрашивала себя: хватит ли этих воспоминаний на всю жизнь. Это было все, что осталось у нее от Макса, — эти воспоминания да брошь его бабушки.
Она посмотрела вниз и прижала золотую брошь к сердцу. Макс никогда не забудет ее. Каждый день она с тоской ощущала, что жизнь ее проходит без него.
Саманта мучительно старалась жить как прежде. Улыбаясь, когда это было необходимо, работала в школе, словно за последний месяц ничего особенного с ней не произошло. Ида говорила ей, что это чувство одиночества от того, что она живет на новом месте, но Саманте было ясно, что дело тут не только в этом.
У нее было ощущение, словно часть ее самой куда-то пропала. Время от времени она поворачивалась, готовая увидеть, что позади нее стоит Макс, и от улыбки кончики его усов чуть поднимаются вверх. Каждое утро она просыпалась, удивляясь, что не чувствует возле себя тепло его тела. И теперь она уже никогда, никогда не сможет смотреть на голубое небо, не думая при этом о его глазах.
Ида не могла этого понять. Пит пытался развлечь ее, но, похоже, ничего не помогало. Никто не смог бы стереть тот след, что оставил в ее сердце Макс Баррет.
Саманта встала на пороге. Далеко-далеко показалось облако пыли. К дому приближался всадник. Она прикрыла глаза ладонью, не смея предположить, что это может быть Макс, несущийся к ней, словно ветер. У нее упало сердце, когда она увидела, как темноволосый всадник остановил лошадь перед домом и спешился.
— Доброе утро, шериф Стенли.
Он задержал на ней свой взгляд на секунду дольше, чем следовало бы, и руки Саманты, державшие чашку с кофе, слегка задрожали. Затем он приподнял шляпу.
— Шериф Баррет просил меня хорошенько приглядывать за вами, вот я и подумал — подъеду, погляжу, как тут у вас дела.
— Это очень мило с вашей стороны, шериф, и со стороны шерифа Баррета тоже.
Шериф улыбнулся и присел рядом с ней на порог.
— Как, были какие-нибудь неприятности?
— Нет. Все спокойно. Честное слово, право же, мне кажется, вовсе нет нужды присматривать за мной…
— А шериф не говорил, куда он направляется?
Она опустила глаза.
— Я точно не знаю. И если бы он хотел, чтобы вам все было известно, разве он не сказал бы вам об этом сам?
Шериф улыбнулся ей.
— Ну, мэм, я ведь только стараюсь помочь. И думаю, вам бы лучше быть полюбезнее. — Он придвинулся к ней ближе. — Кто знает, вдруг я смогу вам пригодиться…
— Какого черта, что ты делаешь на пороге моего дома? — Ида грозно выплыла из-за занавески и изо всей силы огрела шерифа метлой. — Убирайся к лешему от моей племянницы и держись подальше от моего дома!
Шериф Стенли одним быстрым движением соскользнул с порога.
— Господи, да вы же просто старая ведьма!
— А если ты побыстрее не унесешь ноги, я тебя так разукрашу, что и родная мать не признает!
Фыркнув на Иду и отвесив Саманте напыщенный поклон, шериф Логана вскочил на лошадь и отправился прочь.
Саманта смотрела ему вслед.
— При виде этого человека у меня по спине бегут мурашки.
— Так и должно быть. Он и шерифом-то у нас всего месяца два, а вообразил, будто целый юрод принадлежит ему одному. Он заявился в Логан сразу после того, как шайка каких-то подлецов ввалилась к нам и укокошила нашего прежнего шерифа. Хороший был человек. Да, шериф Роббинс был настоящий шериф. Правда, медлителен несколько, но вот человеком он был просто замечательным.
— Значит, шериф Стенли до этого никогда не жил в Логане?
— Нет. Он и звезду получил только потому, что сумел обвести вокруг пальца большинство горожан. Убедил их, видите ли, в своих прекрасных качествах. — Зеленые глаза Иды сузились. — Вот только меня ему не провести. Я сорняк сразу узнаю, как увижу.
Холодок пробежал по спине Саманты.
— Макс не попросил бы шерифа Стенли присматривать за мной, если бы сам не доверял ему.
— К черту Баррета. Ты-то сама Стенли доверяешь?
Саманта нахмурилась.
— Моей первой мыслью было держаться от него как можно дальше.
Ида рассмеялась.
— Я была уверена, что кровь Олсенов даст о себе знать, милочка, ведь она течет в твоих жилах. Если этот Стенли проявляет к тебе хоть какой-то интерес, держу пари, он задумал что-то недоброе.
Макс придержал поводья и наклонился, чтобы посмотреть на отпечатки копыт в грязи. Последние два дня он выслеживал двух лошадей, на подкове одной из которых был согнутый гвоздь. Он принялся было размышлять о том, когда же Зак Стрикленд собирается перековать эту лошадь, а затем понял, что тот вообще не станет этого делать. Все это было частью игры, в которую так любила играть с представителями закона эта банда.
Насколько он понимал, они направились в Неваду, и он отставал от них на целый день пути. Он выпрямился в седле и поехал дальше, неторопливо и спокойно. Еще одни сутки в пути, и завтра к вечеру он должен будет нагнать их.
Вечер. Это непременно означало одиночество и мысли о Саманте. Сейчас, наверное, она уже начала свои занятия в школе. Ему стало любопытно — полюбят ли ее ученики. Конечно же, полюбят, как же иначе. Кто же не полюбит Саманту?
От таких мыслей он нахмурился и снова сосредоточил свое внимание на следах на земле. Он не мог позволить себе отвлекаться на подобные размышления в дневные часы. Скоро наступит вечер и стемнеет. Тогда его неизбежно одолеют тоска и тревога.
Шериф Стенли вошел в контору телеграфа и позвонил в стоявший на прилавке колокольчик, чтобы привлечь внимание лысого человека, что сидел за столом телетайпа.
Мужчина повернулся и уставился на него сквозь очки в железной оправе.
— Чем могу служить, шериф?
— Мне необходимо отправить телеграмму. Харриет. Это по срочному делу, связанному с законностью.
— А в каком городе проживает эта самая Харриет?
— Идиот, город Харриет, штат Невада! Мне нужно отправить ее мистеру Заку Стокману. — Гай поставил локти на прилавок. — Диктую слова телеграммы. То, что вам нужно, находится здесь, точка.
