Когда в «Красную Звезду» позвонили из ЕКА, Соня была на встрече с представителями «Рено», и ее не рискнули беспокоить. Лишь после звонка самого Вельникова секретарь нарушил ход встречи. Из ЕКА сообщили, что машина с полицейским эскортом уже послана за ней, но наступил час пик, и даже в сопровождении мотоциклистов им потребуется час, чтобы добраться до нее.
Вельников подробностей не знал, сказал только, что произошел несчастный случай, то ли водород взорвался, то ли еще что-то. Джерри жив, но тяжело ранен, поврежден мозг. На вертолете его доставили в больницу аэропорта, где, как заверил Вельников, работают самые опытные нейрохирурги.
Вельников ждал ее в больничном вестибюле. Рядом с ним стояла седовласая женщина в зеленом халате. Он представил ее как Элен Кордрей, заведующую отделением нейрохирургии.
– Как он? Что случилось? – спрашивала Соня, пока они поднимались по лестнице.
– Состояние вашего мужа стабилизировалось, госпожа Рид, – сказала доктор Кордрей. – Его жизнь вне опасности.
– Авария на испытательном стенде, – сказал Вельников. – Утечка водорода, небольшой взрыв.
– Маленький металлический осколок проник в кору головного мозга, но мы сумели его быстро удалить и локализовать поврежденный участок. Однако травма серьезна, и грозит потерей функций...
Они подошли к лифту, створки раздвинулись, доктор Кордрей пригласила их в кабину и нажала кнопку третьего этажа.
– В своем кабинете я объясню вам подробнее...
– Я хочу его видеть, – сказала Соня. – Немедленно.
Врач посмотрела на Вельникова и покачала головой.
– Это мой муж, – вспылила Соня, – и спрашивать надо у меня!
– Хорошо, мадам Рид, если вы настаиваете, – без раздражения сказала Элен Кордрей и нажала кнопку пятого этажа.
Они быстрым шагом прошли по зеленому коридору, пахнущему дезинфекцией и синтетической сиренью, миновали несколько широких застекленных дверей, через которые Соня видела больных – они лежали под капельницами, от них тянулись провода к приборам, компьютерам и прочим спасающим жизнь устройствам.
– Ваш муж находится в стерильной камере, внутрь заходить нельзя, – пояснила доктор Кордрей, когда они остановились у одной из дверей.
– Ужасно! – прошептала Соня, взглянув сквозь стекло. Комната была заставлена множеством аппаратов. В изножье кровати сидела медсестра; она следила за экранами мониторов. Джерри лежал на постели с забинтованной головой. Обе его руки были под капельницами, к бинтам на темени тянулась трубка, к затылку – кабели от большого компьютера. Вся грудь была обклеена электродами, от которых к громоздким устройствам бежали провода. Прозрачная кислородная маска прикрывала рот и нос.
– Участки мозга, отвечающие за дыхание и сокращения сердца, разрушены, – тихо сказала врач. – Компьютеры воспроизводят утраченные функции. Центры высшей нервной деятельности не повреждены, и мы смеем надеяться, что моторика, экскреторные и сексуальные функции не пострадали. Если не случится непредвиденного, он должен полностью поправиться.
– Полностью? – переспросила Соня недоверчиво.
– То, что потеряно, потеряно безвозвратно. Его легкие и сердце нуждаются в помощи компьютера.
– И в таком состоянии он проведет остаток жизни? – Соня плакала. – Это вы называете полным выздоровлением!
– Госпожа Рид, это временно, пожалуйста, возьмите себя в руки, рядом другие больные...
– Оборудование уже отправлено из Звездного городка, – сказал Вельников. – Причем более совершенное, чем это.
– Из Звездного?.. – пробормотала Соня.
– Вы сами захотели это увидеть, – сказала успокоительно доктор Кордрей. – Уверяю вас, положение не столь безнадежно, как может показаться. Прошу в мой кабинет, побеседуем спокойно.
Соня позволила увести себя к лифту. Они прошли в небольшой кабинет на третьем этаже и сели на твердые металлические стулья.
– Русские везут новое оборудование, – начала доктор Кордрей.
– Это экспериментальные аппараты для длительных космических путешествий, – подхватил Вельников. – Суть идеи в том, чтобы замедлить дыхание и сердечный ритм, привести человека в состояние анабиоза, наподобие зимней спячки животных. Программу переделают для поддержания нормальных функций....
– С вашего позволения, мы вживим в мозг вашего мужа постоянные электроды и зашьем надрезы. Советский аппарат не требует прямого контакта с электродами, он посылает электромагнитные импульсы через кожу. Это исключает опасность инфекции.
– И поскольку предназначался для космонавтов, он очень компактен и может работать на батарейках, двенадцать вольт.
– Ваш муж сохранит неплохую подвижность.
– Подвижность? – повторила Соня, тупо глядя куда-то между доктором и Вельниковым. – Компактный аппарат?
– Всего одиннадцать килограммов вместе с батареей, – уточнил Вельников. – Размером с переносной телевизор, для удобства можно поставить на тележку. Если сделать длинный соединительный кабель, Джерри сможет передвигаться по квартире, не возя за собой установку.
– Чудовищно, – сказала Соня. – А нет иного выхода? Нельзя пересадить часть мозга?
