Ответ содержался в двух словах – они отравляли Джерри жизнь: «Космокрепость Америка».
Вот куда два десятилетия кряду шла львиная доля бюджета – и при республиканской и при демократической администрации. Джерри вспомнил историю, рассказанную Робом, когда Джерри учился на втором курсе, а программа еще называлась «Стратегическая оборонная инициатива».
«Сижу я как-то на полудохлой вечеринке с компанией инженеров-космиков, и все они несут бодягу насчет контрактов своих компаний на разработки для СОИ. Лазеры с ядерной накачкой, орбитальные отражатели, электромагнитные пушки и прочее дерьмо. О'кей, говорю я для веселья, – как насчет крюкозахватного оружия? Кувыркается себе на орбите и поджидает запуска русских, а когда надо, посылает связку крюков, и те пристегивают русские ракеты к стартовым конструкциям в аккурат перед запуском. Мужики посмеялись, но у двоих – из “Локхида” – вроде лица оживились. Да, сказал один, думаю, удастся получить тысяч двадцать на предварительную проработку. Через годик узнаю – они это сделали. Пентагон отвалил им миллионов сто, прежде чем понял, что его надули».
Америка становилась самой обороноспособной страной третьего мира; лучшие и умнейшие делали ее такой и мочились в бутылочки, чтобы сохранить эту привилегию, а русские пока летали к Марсу и продавали своих «Антоновых», а Объединенная Европа подумывала о шикарных отелях на геосинхронных орбитах.
«Ладно, оставим это, – с раздражением подумал Джерри, когда пассажиры толпой двинулись к выходу. – Я все равно люблю космическое дело».
Он вытащил сумку из-под сиденья и теперь стоял в проходе, набитом людьми, как банка – сардинами.
Наконец после обычного неизбежного, бесконечного ожидания дверь открылась, и Джерри вместе с медлительным людским потоком двинулся через взлетную полосу, потом очутился в автопоезде, миновал голографические рекламы с неистовым обилием гологрудой красоты и непонятными французскими надписями и попал в людской хаос зоны прибытия. Из автопоездов текли другие потоки пассажиров – от всех радиальных отростков огромного вокзала.
Вдали, за бесконечной толпой, виднелся ряд строек. За ними помещались чиновники в вычурной, на военный лад униформе. Таблички над стойками извещали: «Паспорта Объединенной Европы» и «Все прочие». В четырех первых люди шустро предъявляли паспорта и мгновенно неслись дальше, а у двух последних стоек томились длинные очереди. Похоже, чиновники проверяли каждый иноземный паспорт на компьютере.
Джерри был потрясен такими антиамериканскими действиями. Было ясно, что не менее часа займет паспортный контроль; после него придется сыграть в багажную рулетку, а затем, уже с багажом, отстоять еще более длинную очередь в таможне. Бессонница, усталость и назойливая непонятная речь вокруг обессилили его – колени подгибались, во рту был вкус меди, гудело в голове. Хуже всего было то, что добрая половина пассажиров курила какие-то ядовитые сигареты; дым от них был вонючий и удушливый.
«Добро пожаловать в Объединенную Европу», – пробормотал Джерри и, помогая себе локтями, стал неловко пробираться к хвосту одной из медлительных очередей.
«Monsieur Jerry Reed, pr?sentez-vous ? la caisse sp?ciale sur la gauche de la salle...» – произнес по трансляции женский голос, едва различимый за шумом, и к тому же на непонятном французском языке!
«Господи Иисусе, что же мне теперь...»
– Мистер Джерри Рид, мистер Джерри Рид, подойдите, пожалуйста, к особой проходной в левом крыле зала...
Джерри бросило в холодный пот. Господи Иисусе, неужели рука Пентагона протянулась в такую даль, а он было решил, что освободился от них?
Оцепенело и испуганно, ловя сердитые взгляды, получив не один тычок и даже наткнувшись ладонью на зажженную сигарету, Джерри протолкался в левое крыло.
– Джерри, Джерри, сюда!
Окликнул его Андре Дойчер. Джерри поплыл в ту сторону. Андре стоял у конторки, которую Джерри до этого не замечал. За конторкой сидел мужчина, одетый в форму – но не аэропортовскую, а рядом с Андре стоял штатский – на его костюме не было значка или карточки, но он явно был не из пассажиров.
– Добро пожаловать во Францию, дружище, – сказал Андре. Он оглядел зал с гримасой высокомерного отвращения. – Не будешь ли так любезен дать мне свой паспорт и багажную квитанцию, чтобы мы поскорей вырвались из этой свалки?
Джерри достал документы. Андре передал квитанцию человеку в форме, который тотчас исчез.
– Марсель позаботится о багаже, – прокомментировал Андре, передавая паспорт штатскому, тот мгновенно проштамповал документ и вернул его Джерри со словами: «Bienvenu ? Paris, monsieur Reed» [6].
Андре немедля повлек Джерри по коридору в маленький лифт, который за секунду доставил их в другой коридор, ведущий к служебному выходу на внешнюю сторону терминала. Там ждал овальный «ситроен», сверкавший под резким светом утреннего солнца. Низкая посадка, обтекаемые формы и дымчатые стекла делали машину похожей на личное летающее блюдце «дона» марсианской мафии.
– Super bagnole, eh? [7] – сказал Андре.
Шофер в униформе, такой же, как у Марселя, выскочил из машины и элегантно распахнул заднюю дверь.
– Ходит не на бензине, – сказал Андре. – Теперь во Франции девяносто процентов энергии дает атом, и нам хватает электричества для автомобилей.
Заднее сиденье «ситроена» было похоже на уютный диван, обтянутый темно-синим велюром, того же материала были коврики и мягкие валики – чтобы упираться ногами. Маленькие галогенные лампы в потолке накрывали каждого пассажира конусом мягкого, как бы солнечного света. Стенки салона были обтянуты пастельно-голубой кожей и отделаны блестящими металлическими накладками, похожими на серебряные. Под стеклянной перегородкой, отделявшей пассажиров от шофера, помещался предмет, непохожий на все остальные – явно недорогой экранчик с клавиатурой. Андре прикоснулся к одной из кнопок – заиграла тихая музыка, что-то в восточном стиле. Он нажал другую кнопку и рассмеялся – Джерри вцепился в подлокотник, потому что перед ним, в спинке переднего сиденья, с хлопком распахнулась дверца, открыв миниатюрный холодильник с двумя бокалами и бутылкой шампанского – раскрылась и снова захлопнулась.
