Ответ: Сто тысяч три. Двое держат, один бреет, сто тысяч рапортуют Верховному Совету об успехах в бритье медведей.
Московская полиция поставила на штрафную площадку новенький «мерседес» Ивана Леонидовича Жуковского в наказание за незаконную парковку на Тверской. Хозяин, однако, решил штраф не платить и вообще не стал улаживать данную неприятность. Взамен он вынес с работы сварочный лазер, в три часа ночи проник в милицейский гараж и расплавил коробки передач у семнадцати патрульных машин, после чего сдался властям, предварительно позвонив в редакцию нашей газеты.
Как удалось понять из пьяных излияний, Жуковский требует суда присяжных по советскому закону.
– Посмотрим, смогут ли эти ублюдки найти достаточное количество присяжных, чтобы вынести мне приговор? Я сделал то, о чем мечтает каждый русский автомобилист, просто никто на это не решается!
XVI
Жизнь в Советском Союзе оказалась совсем не такой, какой представляла ее Франя Юрьевна Гагарина-Рид.
Положительные перемены были связаны с вступлением страны в Объединенную Европу. Москва стала совершенно другим городом по сравнению с тем, что Франя видела, когда девочкой приезжала сюда с матерью. В метро и на улицах все так же толкались и пихались локтями, по-прежнему сохранялось ощущение, что здесь – центр мира и все это знают; так же торговали на тротуарах всякой всячиной, но уже заметен был процесс превращения Москвы в европейский город.
С исчезновением экономических барьеров неожиданно возник крупнейший в мировой истории потребительский рынок. Триста миллионов советских граждан впервые в жизни получили возможность пользоваться кредитом на приемлемых условиях. Все мыслимые потребительские товары потоком устремились в Советский Союз, все компании Европы спешили захватить сферы влияния.
Лозунгом дня стало: каждому – пятнадцатипроцентный кредит, от каждого – небольшие ежемесячные отчисления.
Фирмы тратили миллионы ЭКЮ на рекламу, неузнаваемо меняя облик Москвы плакатами, неоновыми вывесками, видеостенами, выставками товаров в витринах. Автобусы были оклеены рекламными афишами изнутри и снаружи. Рекламные листовки взывали со всех деревьев, стен, фонарных столбов. На фасаде ГУМа, напротив усыпальницы бедного Ленина, соорудили гигантскую видеостену. Тверская превратилась в подобие Елисейских полей, с неоновым многоцветьем, уличными кафе, видеостенами, витринами, крошечными сувенирными магазинчиками, бистро. Здесь толпились изумленные туристы из Японии и Центральной Азии, между ними сновали ловкие карманники.
Неосуществимая мечта каждого москвича – иметь машину или мотоцикл – совершенно неожиданно и очень быстро стала реальностью, причем не потребовалось даже денег – все за вполне доступные ежемесячные отчисления. В результате возникли гигантские автомобильные пробки; при этом тротуары всех улиц и переулков, все дворы были забиты машинами, припаркованными в большинстве случаев вопреки правилам. Повсюду можно было видеть милиционеров, управляющих движением. Они беспрерывно и чаще всего тщетно размахивали белыми жезлами: новое поколение советских мотоциклистов предпочитало не обращать на них ни малейшего внимания. Для этой категории нарушителей создавалась скоростная полиция преследования.
На всех перекрестках водители торопились осуществить свое законное право на правый поворот, развороты были запрещены, однако старые автомобилисты упрямо нарушали нововведение, пытаясь развернуться через осевую, и главные магистрали, где в великом множестве уродовались автомобильные крылья, стали настоящим кошмаром.
Каждую неделю появлялись десятки новых кинотеатров, салонов видеопроката, ночных клубов, театров, дискотек, салунов и ресторанов. Повсюду открывались фирменные книжные магазины и художественные галереи. Уже выросли двадцать новых отелей, и реклама извещала о строительстве новых. У Парка культуры работало казино, а рядом с Министерством иностранных дел на Арбате ждали клиентов стриптиз- клубы. Количество потребляемого алкоголя – водки, ликеров, вина и пива – определялось теперь только бездонным аппетитом населения, город заполнили торговцы наркотиками со всех уголков Европы. Арбат стал походить на Сен-Жермен, улицы вблизи Красной площади – на Пикадилли Серкус, проститутки зазывали клиентов прямо на Лубянской площади. Время продажи спиртного было продлено, но на ограничения никто не обращал внимания, и их сняли вовсе. Выпивка стала доступна в любое время, а в два часа ночи у станции метро «Арбатская» можно было опьянеть от одной энергии окружающей толпы. Метро не работало, и выплескивающаяся из ночных клубов публика, мелкие торговцы, уличные зазывалы и игроки веселились здесь до утра. После целого столетия рабского почитания социалистической морали Москва училась кутить в открытую, шла напролом в бешеном желании наверстать упущенное. Это и впрямь была сумасшедшая Москва!
Плохо было то, что Франя не находила времени, чтобы всем этим насладиться.
Университет имени Гагарина вырос на базе старого Центра по подготовке космонавтов в Звездном городке. Франя была очень способным подростком в Париже и в Гагаринском университете стала одной из лучших студенток. Здесь девушка находилась в окружении таких же, как она, молодых людей, претендующих по окончании двух курсов на несколько вакансий в отряде подготовки космонавтов.
У Советского Союза было шесть космоградов на орбите, строилось еще два. На Луне действовала постоянная база, шли разговоры о создании такой же на Марсе. Имелось три стартовых комплекса для запуска на орбиту грузовых кораблей. Промышленность всей страны работала на космос. Создавались наземные станции космической связи, информационно-вычислительная техника, рождались новые конструкторские бюро и исследовательские лаборатории. Количество космонавтов в прямом смысле слова – пилотов, бортинженеров, испытателей – было невелико: несколько сот человек. Но потребность в инженерах, техниках, квалифицированных рабочих, вспомогательном персонале исчислялась десятками тысяч. Перед Гагаринским университетом была поставлена задача готовить необходимые кадры поточным методом.
В течение первых двух лет все занимались по одной базовой программе. Затем пять процентов лучших студентов, отобранных по строго секретным критериям, среди которых, как точно известно, были академические познания, физическое развитие, характеристика и, разумеется, связи, поступали в отряд подготовки космонавтов. Остальные же доучивались последний год в университете, получая специальную подготовку в менее романтических областях: ремонт оборудования, промышленное производство, связь, контроль полетов, программирование, строительство, анализ и переработка информации. По окончании около десяти процентов продолжали обучение уже на академическом уровне, все прочие вливались в рабочий класс советской космической программы.
Легко понять, что соперничество было суровым и безжалостным. Занятия длились по шесть часов пять дней в неделю; на домашнюю подготовку официально отводилось по три часа в день, но еще никому не
