Ему было уже совершенно ясно, что люди покинули Вэлхаус — так покидает в спешке экипаж тонущее судно, но отчего это произошло… И почему молчат телефоны, радио и ТВ. Компьютером Дэнни не умел пользоваться, но справедливо полагал, что Интернет тоже накрылся. Что вообще случилось с этой долбаной страной за те несколько дней, что он не вылазил из своей хижины в горах? Война? Нашествие инопланетян? Эпидемия неизвестной болезни?
Он сидел на скамейке, курил вторую сигарету и раздумывал над тем, не пора ли для прочистки мозгов выпить чего-нибудь посущественней пива и, может быть, поесть, когда на противоположной стороне сквера заметил в кустах какое-то движение. Не меняя позы, Дэнни скосил глаза и снова заметил шевеление. Колыхнулись ветки, мелькнуло что-то синее, и там опять испуганно замерли.
— Эй, — негромко позвал Джордан. — Выходи, не бойся, у меня нет оружия и я не кусаюсь.
Снова шевельнулись ветви, и на дорожку сквера из кустов вышла маленькая девочка.
Дабл Д плохо разбирался в детях. Своих он так и не завел и с чужими тоже редко имел дело. Ему показалось, что девочке лет пять или шесть. Была она одета в синее платье, вид имела настороженный, а в руках держала плюшевого зайца, крепко прижимая его к груди.
— Не бойся, — повторил Джордан, стараясь, чтобы голос звучал помягче. — Меня зовут Дэнни. Может быть, ты слышала обо мне. Я живу за городом, в горах, и бываю иногда в вашем городе. Тебя как зовут?
— Салли, — тихо сказала девочка, но Дэнни расслышал.
— Салли… Очень красивое имя. Похоже, Салли, что мы с тобой остались здесь одни. И, если это так, нам нужно держаться вместе. Я помогу тебе, а ты мне. Идет?
— Мама не разрешает мне разговаривать с незнакомыми людьми, — сообщила девочка. На этот раз ее голос звучал громче и увереннее.
— И правильно делает. Но мы ведь уже познакомились, верно? Ты знаешь, как зовут меня, а я — тебя. Когда люди знают имена друг друга, они считаются знакомыми. Иди сюда. Садись рядом и расскажи мне, что тут у вас случилось. Я сегодня пришел в город и ничего не могу понять. Куда все делись, ушли? Салли подошла и робко присела на краешек скамьи.
— Я не знаю, мистер Дэнни, — совсем по-взрослому вздохнула она. — Мы с мамой живем. Моя мама вчера уехала и сказала, что вечером вернется. Но она не вернулась. Я легла спать, а ночью проснулась от шума. На улице громко кричали и еще стреляли. Мне было очень страшно. Я хотела позвонить соседям, мистеру и миссис Фэрроу, но телефон не работал. Потом я увидела в окошко, как мистер и миссис Фэрроу бегут куда-то по улице, потом хотела позвонить в службу спасения, но телефон так и не починился. Я боялась до самого утра, потом немножко поспала, а потом оделась и вышла на улицу. Там никого не было, и я очень испугалась. Я ходила и ходила, плакала, но никого не было. А потом я увидела вас.
— Ясно, — помолчав, сказал Джордан. — В общем, ты не знаешь, что здесь случилось. Салли молча помотала головой.
— Ты есть хочешь? — спросил Дэнни. Салли кивнула.
— Хорошо. Сейчас мы что-нибудь поедим, а потом соберемся и будем отсюда выбираться. Надо найти людей.
Через час, набив рюкзак провизией и всем необходимым и реквизировав в магазине спорттоваров дорожный велосипед с дополнительным детским сиденьем на раме (интуиция ему подсказывала, что автомобилем воспользоваться нельзя), Дэнни усадил Салли впереди себя и выехал из города, держа путь на север. Он надеялся добраться до самого Денвера, если, конечно, раньше по дороге им не попадется кто-нибудь, кто сможет рассказать хоть что-то вразумительное по поводу всей этой чертовщины.
Глава 7
— Вот скажите, Распорядитель, откуда у вас, гуманоидов, такая неизбывная тяга к суициду? Мало того, что отдельные особи то и дело добровольно уходят из жизни по совершенно смехотворным и не стоящим внимания нормального разумного существа причинам, так еще и целые расы норовят покончить с собственным существованием. А заодно утянуть за собой все живое, что их окружает. Отчего это, а?
— Во-первых, Координатор, я давно не гуманоид, и вам это отлично известно. А во-вторых…
— Бросьте, бросьте… Не гуманоид. Как же! Почему ж вы тогда вечно появляетесь в облике гуманоида?
— Привычка. Вы тоже полную бестелесность не особо жалуете.
— Да, верно. В телесном облике масса неудобств, но некоторые…э-э… чувства и ощущения доступны лишь при наличии тела. И это часто искупает все неудобства.
— Вот. Сами все знаете, а спрашиваете.
— Просто хочется поболтать. Какое-то странное настроение. Хочется поболтать и совершенно не хочется работать. Я уже и забыл, что так бывает. У вас так бывает, Распорядитель?
— Нет, Координатор, не бывает. Я всегда готов работать.
— Это я знаю. Но вот всегда ли вам хочется работать?
— Хм… Я бы сказал, что всегда найдется работа, которую хочется сделать. Но все-таки я не совсем понял ваш вопрос насчет гуманоидов. Почему вы считаете, что они склонны к массовому самоубийству?
— Ну как же! Давайте возьмем историю развития любой гуманоидной цивилизации. И что мы в ней увидим?
— Вот именно, что?
— Бесконечные войны, безжалостное разграбление природных ресурсов, неудержимое стремление к захвату новых территорий. С последующим уничтожением на этих территориях всего, что якобы мешает. Некоторым, часто лишь с нашей помощью, удается перерасти эту жуткую пору варварства и стать на вполне приемлемый и разумный путь развития. Но многих от них же самих спасти не получается. Вспомните тех же вейнов. Если бы не спасательная планета ирюммов и отряд этих… людей, кажется?
— Да, людей.
— Вот именно. Если бы не это, не было бы сейчас вейнов.
— На то мы с вами и поставлены, чтобы предотвращать подобное. И вообще, через опасные периоды проходят все расы. И вам это прекрасно известно. Просто у вас застарелое предубеждение. Не любите гуманоидов, так и скажите. Не надо под это подводить псевдоразумную базу. А то прямо как-то неудобно получается, вы же Координатор! Должны быть бесстрастны и справедливы.
— Н-да, вы правы, конечно. Но иногда бывает трудно сохранить бесстрастность оценки. Особенно когда имеешь дело с гуманоидами… Ладно, ладно. Шучу, Кстати, о гуманоидах. Как там поживает ваш отряд?
— Вы хотели сказать, наш отряд?
— Пусть так. Но он все равно больше ваш, чем мой, не отпирайтесь.
— А что это вы о нем вспомнили?
— Я обязан помнить обо всем. О людях же, и в частности об отряде, вспомнил потому, что у них на родине… на этой… как ее…
— Земле.
— На Земле. Спасибо. Там, кажется, опять что-то не в порядке?
— Не просто не в порядке. Очень тревожная ситуация. Я рад, что вы о ней вспомнили. Потому что Земля эта — основная. Первая в реальности. Кстати, именно оттуда, с основной Земли, и наш отряд.
— Так что там опять случилось?
— В том-то и дело, Координатор, что я точно не знаю.
— Как это?
— Очень просто. Точнее, совсем не просто. Я не могу туда попасть. Несколько раз пытался — бесполезно. По другим известным нам каналам я получаю оттуда крайне тревожные сигналы. Но они маловразумительны и противоречивы. Только мое личное присутствие помогло бы разобраться, но лично я
