от чего показалось, что сидят они все пятеро - близко-близко друг к другу, и она давно уже этих людей знает, и ей с ними - легко. Хорошо бы встретиться еще, подумала она, ощущая внутри острое сожаление - нет, не встретятся... разве что можно их завербовать, но этим, наверное, и так занимается Кир, ведь он связан с Кельмом. В общем, не ее ума это дело. А жаль... Они такие классные - непонятно, почему.
Или в вине все же что-то было? Так ведь и до вина она себя чувствовала так же. Лари негромко рассказывал сидящей рядом Ниле, как правильно делать вот этот желтый соус к птице, оказывается, он этот соус и готовил; Аллора разглядывала бусы - вернее, четки, но не канонические, замаскированные под бусы, лежащие на столе; такие вот Кир и мастерил, и такие подарил каждому на Рождество, Ивик достались нежно-голубые, подходящие к платью. И не надо было заботиться о разговоре, не надо было ничего стесняться, все было правильно и хорошо. Можно и просто молчать вместе. Разглядывать свечи, десятки свечей расставленных на столе, отражающихся в темно-красном вине, в блюдах, в стекле, в зрачках празднующих.
Кир поднялся и принес клори. Протянул Ивик.
- А ну-ка давай, давай, - обрвался Лари, - как там у вас в Дейтросе принято...
В Дейтросе существовали десятки рождественских песен -- целая культура, и каждая песня -- как жемчужина. И без них праздник -- не праздник. Ивик смущенно поглядела на дарайцев. На самом деле эти песни надо бы перевести. Но никто пока не озаботился.
-- Ничего, что я по-нашему спою?
Дарайцы наперебой заверили, что наоборот -- хорошо, что они с удовольствием послушают. Ивик стала играть вступление, легкую, звонкую мелодию 'Младенца'.
Он был из плоти, он был из крови, он мёрз -- зима
И на младенца сквозь дыры в кровле смотрела тьма
Дым над трубою свивался в кольца крутил, вертел
Звенели мухи и колокольцы, не спал вертеп
Не спали люди, трава, деревья, речная муть,
И ночь стояла, от удивленья забыв уснуть
(М.Протасова)
Ивик пела рождественские песенки -- одну за другой. Дарайцы тихо, молча слушали, а Кир помогал ей своим высоким тенором, голос у него был не то, что поставленный, но вполне приличный.
- Ну а из вас кто-нибудь может? - спросила она потом, смущенная вниманием, которое ей доставалось. Лари крякнул, протянул руку за инструментом.
- Попробую, ну-ка...
Он немилосердно и фальшиво рванул струны, Ивик едва сдержалась, чтобы не сморщиться. Ничего-ничего, можно привыкнуть. Лари, скорчившись, неравномерно и резко брал основные аккорды. видно, что-то подбирая, то и дело ошибаясь и призывая при этом Проклятого... В итоге неловкие пальцы встроились в какой-то ритм, и под этот смутно напоминающий мелодию грохот Лари запел.
Голос у него был хриплый и очень громкий, в аккордах он врал на каждому шагу, но при этом - совершенно не стеснялся, орал вовсю, и это Ивик нравилось.
Песню она уже слышала - это был рейк, одна из довольно поздних песен Ликана.
Последние мысли в голове забубенной,
Последние гвозди в исхудалые руки;
Я был этой ночью у постели влюбленных --
Там вонь, духота и неприятные звуки...
