Не хочется работать над картинами? Ну и что... Мало ли занятий и без этого? По совету психолога он заводил себе хобби. Вместе с Тиллом пытался научиться гонять на горных лыжах. Пробовал смотреть так называемое 'элитное кино', даже стать знатоком -- но оно вызывало такую же скуку, как и обычные дарайские фильмы, все -- по одному шаблону. Просто у 'элитного' шаблон другой. Собирал коллекционные автомобильчики. Заводил подруг. Посещал ночные клубы и развлекательные заведения.
Жизнь намного шире и прекраснее, чем корпение над холстом или куском бумаги. Тем более, та жизнь, которая теперь открыта ему. Жизнь -- это море, горы, прекрасные девушки, интересные люди, тонкие вина, изысканные рестораны. Спортивные автомобили, компьютеры, роскошная бытовая техника. Новые города, новые книги, музыка, фильмы. Новые неиспытанные ощущения. Безграничная свобода. Безграничные возможности.
'Все это дам тебе, - мрачно подумал Холен, выруливая на автостраду, - если падши поклонишься мне'.
Как долго он пытался в это поверить. В безграничные возможности и безграничное счастье. Убеждал себя. Пробовал. Учился...
Холен запарковал автомобиль в подземном гараже. Из одного подземелья -- в другое. Как телепортация: выныриваешь в нужной точке, и вокруг -- свет, веселье, буйство огней. Неподалеку от него из маленького кабриолета выпорхнула девица в полупрозрачной розовой накидке, с белокурой роскошной гривой. Холен поднялся на поверхность и долго, стоя в пассаже, смотрел на сияние ювелирной витрины. Горка, покрытая серым бархатом, вся в бриллиантах, напоминала сказочные замки детства -- в воображении, в Медиане, из песка на морском берегу. Всегда хотелось войти в такой замок и увидеть -- что там внутри.
Взгляд Холена скользнул по картинам 'художественной студии' за прочным стеклом. Несколько пейзажиков и серо-лиловая геометрическая абстракция. Абстракция ничего ему не сказала, а в пейзажах, явно принадлежащих одной и той же кисти, Холен сразу увидел несколько грубых технических ошибок и отвернулся.
Да, он бы мог здесь деньги зашибать. В профессиональные круги не пробиться, так на ярмарках бы рисовал портреты...
Если бы вдруг понадобилось.
Он прошелся по зеркальному холлу подземного Дворца - фосфоресцирующие надписи манили, призывали на разные этажи, в царство телесных наслаждений - к салонам красоты, массажам, таинственным развратным процедурам; в многочисленные диско-бары, танцзалы, танцплощадки; в непонятные кабинеты и салоны, в лабиринты и сады наслаждений, в Зал Мрака, в Аквариум, в стриптиз-бары и натур-бары, все шестнадцать подземных этажей, кругов рая...
Можно изучать всю жизнь, всегда найдешь здесь что-нибудь новенькое.
Холен спустился по темным полупрозрачным ступеням, по узкой лестнице меж зеркальных стен, в сиянии светильников, многократно отражаясь с обеих сторон. В этом баре он уже бывал когда-то. Неоновые буквы, не складывающиеся в слова, бросились на него и ослепили, Холен прижмурился и скользнул внутрь.
Дейтрины, говорят, очень редко переходят на искусственные стимуляторы. Хайс и подобные легкие наркотики продаются открыто, но нетрудно достать и вещи пострашнее -- кегель, например, вызывает физиологическую зависимость после первой же дозы. Но дейтрины, по крайней мере, выросшие у себя на Родине, почти никогда не становятся наркоманами. Слишком велико внушенное отвращение к этим стимуляторам. Попробовать -- можно, Холен пробовал. Но не принимать постоянно.
Иное дело -- алкоголь.
Холен взял 'Черную кровь'. Ее здесь неплохо смешивали. Музыка слегка раздражала, но после первого бокала Холен перестал ее замечать. Полуобнаженные тела девушек - 'девушкой' дама переставала здесь считаться лишь тогда, когда даже лифтинг не мог справиться с безжалостными морщинами - не волновали. Как на телеэкране -- правильно загоревшие, правильно освещенные, глянцево блестящие, обтянутые скудными драгоценными полосками одежды, и совершенно далекие и недосягаемые. Там и сям были видны профессионалки-вангали, утрированно-женственные, генетически измененные девушки, профессиональные проститутки, так же, как их братья-воины, страдающие легким слабоумием. Официантки в черных кожаных мини-платьях скользили меж столиками, от их декольте пахло призывно и сладко. Девица за соседним столом звонко хохотала, клонясь к плечу белокурого гиганта. Это и есть жизнь, подумал Холен, и назидательные интонации психолога вонзились в мозг. Наслаждайся, сука. Здесь тебе и предстоит радоваться. Это специальное место для радости. Здесь хорошо. Это и есть настоящая жизнь. Он выловил оливку со дна бокала. Жестом поманил светловолосую девушку в черном платьице.
-- Еще один.
--
