- Никак не отличишь, - сказал он, - так с этим и придется жить. Никак мы это не можем отличить. Медиана только различает... кто настоящий, а кто нет...
Он взял клори, чтобы скрыть страшное воспоминание. Запел негромко, под легкий перебор, последнюю песню Кели.
Ватный солдатик, мишка из плюша,
В черной банданке, олово лучше.
Пусть не дано быть вовсе из стали,
Иглы сквозь тело да прорастают -
Быть человеком,
С неба упавшим,
Вовсе пропащим,
Но человеком!
Но настоящим!
*Ал.Зимбовский
Кели жмурилась от наслаждения. Он -- понимал все. Первый человек, совсем чужой, чуждый, иной, сам по себе непонятный -- но вот понимал же то, что она написала. А они -- свои -- не понимали ничего. Как так может быть?
И в то же время -- Дейтрос... война... гэйн. Наши враги. Хотя он, вроде бы, уже не враг. А как он сам к этому относится?
Эрмин снова тихо наигрывал что-то сложное. Кели набралась храбрости и спросила.
- Слушай, а тебе не влом... Ну то, что ты здесь на нас работаешь и все такое... Что в Дейтрос не вернешься?
Эрмин посмотрел на нее, перестал играть и слегка усмехнулся.
- А кто тебе сказал, что я не вернусь?
- Но... как же?
- Там посмотрим, - ответил он, - еще не вечер. Там посмотрим.
С треском и грохотом распахнулась дверь, и, галдя, вломились ребята. Из 'Корней' здесь был только Энди со своей флейтой, и еще Ланси, Анэй и Кими, который умел играть на ударной установке. Группа подобралась вполне полноценная, и играли они не одну только акустику. Эрмин встал, и Кели заметила, как остальные сразу как-то замолчали и потянулись к нему.
Он -- интересный, подумала Кели. Яркий. Вроде бы и дейтрин, чужой, но воспринимается не как другие дейтрины. Может, потому что он гэйн? Или просто человек такой. Вроде и говорит с акцентом, но так уверенно, так умно и правильно... или даже не очень умно -- но так, что его хочется слушать. Почему-то всем хочется. И всем хочется его внимания.
И играет он лучше всех.
И глаза -- темные, блестящие, живые.
- Привет, - сказал Эрмин, - ну что, давайте по местам? Начнем с 'Каменных островов' для разминки...
Кибой овладела эйфория. Он выполнил задание дейтрина, и он уехал из Рон-Таира, никем не замеченный, не пойманный, свободный. Сомнения еще шевелились где-то на темном донышке -- а что, если записи не удались, если они испорчены, если
