самолёта-разведчика установилась более-менее нормальная видимость и обозначился «проход». Естественным образом, первым запустили «Локхид», вальяжно выруливший на взлётную полосу и долго, очень долго, по мнению Лепски, прогревавший двигатели и шевеливший своими закрылками и рулями. Наконец самолёт тяжело разогнался и взмыл в небо, плавно набирая высоту и выходя на свой положенный курс. Как только самолёт скрылся из глаз, радист группы доложил, что «тюлени» уже обнаружили «объект» и скоро приступают к поиску.
Лепски беззвучно про себя выругался, не хватало ещё при подчинённых показывать свою нервозность. Пока дежурный по полётам ещё раз проверял данные метео, запрашивал начальство, случилось нечто странное. Пропала вся радиосвязь на всех частотах. Первым об этом сержанту доложил радист его группы.
– Сэр, в эфире пусто. Никого, одни шумы! «Тюлени», центральная вышка – ушли со связи.
– Проверь связь с центром боевого управления, с узлом связи, со всеми основными позывными в эфире! – незамедлительно среагировал Лепски, подошёл к вертолётчикам и затребовал от них то же самое. Однако бортовой радист развёл руками. Связь пропала одновременно у всех.
Лепски был старым и опытным воином, прошедшим не одну войну и видавший виды. Он прекрасно знал, что единовременная потеря связи во всех органах военного управления и подразделениях не может быть делом случая или следствием атмосферных помех. Он мог отдать свою правую руку на отсечение и все свои честно заработанные «Серебряные звезды» и «Почетную медаль Конгресса», если это не спланированная диверсия. А это могли быть или только затаившиеся на острове враги, или непонятно каким образом, очутившиеся на острове диверсанты. Хотя есть ещё один вариант, который можно не исключать. Это может быть и делом рук парней из Бюро. Они любители подкинуть проблем, и за ними постоянно надо присматривать. Недаром Лепски, вот уже половину своей службы проработавший на «Си Ай Эй», находится здесь со своими парнями и с задачей, известной только ему. Для чего здесь находится команда SWAT, парни в которой профессионалы ничуть не хуже, чем его опытные и видавшие виды ребята, и ведь «заточены» они совсем под другое, не их это род деятельности. И всё-таки они здесь, занимаются тем, чем могли заниматься бы обыкновенные морпехи с базы. Почему именно связь пропала в тот момент, когда «тюлени» обнаружили «объект»?
Сержант, напряжённо раздумывая, сам себя загнал в тупик, приходя к совершенно неправильному выводу. Один из посыльных, отправленный в диспетчерскую, вернулся бегом и доложил, что на всех вышках и отдельных пунктах радиосвязи нет. Также пропала радиорелейная связь с континентом. Телефонная связь работает в прежнем режиме со всеми постами и подразделениями острова. Странная ситуация. И надо в ней разбираться как можно быстрее. Наверняка Гаррисона уже оповестили. Потеря связи с континентом – это уже «красная тревога», и необходимо принимать адекватные действия по всем направлениям. Сержант отправил сразу двоих посыльных уточнить обстановку и узнать, какие действия предпринимает командование гарнизона, ибо никаких шевелений пока не наблюдается. Зенитные расчёты периметра аэродрома не занимают свои места, экипажи многоцелевых истребителей и техники не несутся, сломя голову, на свои стоянки, не готовят самолёты к взлёту. Хотя по всей видимости, все привода и радиолокационные станции аэродрома тоже не функционируют в норме – антенные решётки перестали крутиться в своём обычном режиме и замерли на месте. Прибежал один из посыльных, рассказал, что командование базы только что было оповещено о потере всех уровней радиосвязи. Лепски прекрасно знал, что бывает в такие моменты. Сперва растерянность командования. А учитывая темперамент Гаррисона, растерянность будет на все сто процентов. Только она будет скрыта под холодной маской размышления и обдумывания вариантов решения этой проблемы. Хотя обдумывать тут абсолютно нечего – на все случаи и даже на этот в штабах разработаны подробнейшие инструкции. Потом создастся видимость кипучей деятельности, все начнут бегать, суетиться по делу и без, внося ещё больше нервозности и сумятицы. И как только один из командиров подразделений начнёт действовать самостоятельно, то и остальные последуют его примеру. Начальство сделает вид, что все действуют именно так благодаря его мудрому и уверенному руководству, и все постепенно станет на свои места.
К вертолётам подбежал второй посыльный, нашёл взглядом сержанта и, сменив бег на шаг, подошёл к Лепски.
– Сэр, с центрального узла связи докладывают – пропала телефонная связь с зенитным постом «Гнездо Кондора», с морской базы докладывают – катера, вышедшие на специальную операцию с лейтенантом Свенссоном, на связь не выходят из-за отсутствия таковой, и на сейсмо-акустическом посту на правофланговой барже две минуты назад зафиксирован подводно-надводный взрыв в десятке миль юго- восток по побережью вдоль острова – как раз в том районе, где проводится операция «тюленей».
– Принял, – буркнул Лепски и, приняв для себя какое-то решение, быстро зашагал к вертолётам.
– Пилоты ко мне!! – проорал он.
Пилоты «Блэк Хока» и «Супер Кобр» с недоумёнными лицами, неся в руках свои «ушастые» шлемы, не торопясь подошли к сержанту.
– Побыстрее, джентльмены! У меня нет времени на церемонии! – гаркнул Лепски на вертолётчиков и, повесив винтовку на шею, встал в излюбленную позу американских сержантов. Когда пилоты подошли, продолжил, выплёвывая слова словно пули из своего кольта, веско и ёмко:
– На всём острове «красная тревога»! обстоятельства неясны! Пропала вся радиосвязь с центральным постом «Гнездо Кондора»! Только что пропала телефонная связь. Времени на ожидания инструкций от начальства нет. Действуем согласно параграфам, – Лепски назвал какое-то заумное число цифр и букв, – связь между бортами визуально. Команды на подсадку и прикрытие высадки даю я сигнальными патронами. Все помните: жёлтый – высадка в то место, куда ушла ракета! Красный – огонь из всего вооружения туда, куда ушла ракета. Все команды в воздухе визуально! Радиосвязь отсутствует полностью, привода наведения и аэродромные локаторы, как сами уже видите, не работают! Всё, джентльмены, по местам!
Принятый Лепски командный тон возымел своё действие, пилоты бросились к своим вертолётам. Досмотровая группа бросилась занимать свои штатные места согласно расчёту. Сержант вытащил старый сигнальный пистолет системы Вери и, зарядив из патронташа своей транспортной-боевой системы ракету зелёного огня, выстрелил в воздух, подавая сигнал об экстренном взлёте группы. Сразу же закрутились винты вертолётов, и Лепски, не обращая внимания на то, что происходит на аэродроме, побежал к своему «Блэк Хоку», запрыгнул, опустив ноги на опорные стойки, пристегнулся страховочным концом и, оглянувшись в транспортную кабину, показал всей своей группе раскрытую пятерню, что означало «всем максимальное внимание». Бортовой радист примостился рядышком с сержантом, подал ему гарнитуру лётнопереговорного устройства для управления действиями пилотов. Сержант проверил связь с кабиной, всё в норме, скомандовал взлёт. Первым от рулёжной дорожки, немного прокатившись, оторвался транспортник с группой на борту. Одновременно оторвались вертолёты огневой поддержки. Лётчики выстроили в воздухе «боевой порядок»: транспортный находился ниже и впереди, огневая поддержка по бокам – выше и сзади. Пилот «Хока» покачался из стороны в сторону, показывая, что начал движение, и резко рванул вперёд вдоль взлётной полосы в сторону «Гнезда Кондора» – в уже хорошо видный среди разрывов тумана воздушный проход.
В лицо Лепски бил воздушный поток, и поэтому пришлось натянуть защитные очки.
– Идём по рельефу, – проорал он в гарнитуру. Вертолёты стремительным броском выскочили за пределы аэродрома.
Сначала Лепски показалось, что с земли в сторону вертолётов кто-то запускает ракеты, сигнализируя о чём-то, и тут до него дошло, что сработали аэродромные мины.
– Какого хрена! – заорал Лепски. – Пилот, вираж на взлётку!
Договорить он не успел. Аэродромные мины начали рваться в воздухе на различных уровнях высоты одновременно, прошивая стальными роликами людей и вертолёты. Лепски ударило в каску и прошило в нескольких местах ноги. Грудь защитила транспортная система с магазинами к винтовке в подсумках. Сержанта швырнуло в сторону, и он вывалился, зависнув на страховочном конце, болтаясь словно тряпичная кукла. «Хок» закрутило вокруг хвостовой балки. Правофланговая «Кобра» взорвалась в воздухе и распалась на несколько обломков, устремившихся к земле. Быстрее все среагировал пилот левой «Кобры» – за пару секунд до подрыва аэродромных мин у него сработало чувство опасности, которое не раз спасало его во Вьетнаме. В мозг откуда-то из закоулков памяти в доли секунды проскочила информация о воздушных минах и высотах, на которых происходит подрыв, и он, ещё не успев ничего обдумать, кинул свой вертолёт
