если все системы наведения отказывают, то всего два хорошо обученных стрелка-зенитчика вручную, с помощью электроприводов и автоматов синхронизации установок, смогут создать такую мощную стену огня, что вряд ли какой даже самый быстрый штурмовик сможет проскочить и нанести бомбо-штурмовой удар по острову. Умно, логично и скорее всего, эффективно. Я запрыгнул на кресло наводчика и, взявшись за удобные ручки наведения, повернул их сперва справо налево, а потом – сверху вниз. Стволы «Вулканов» послушно повернулись, повинуясь моим командам. Как они у американцев-то называются-то? По-моему, «джойстик». Пощелкал тумблерами на блоке управления и синхронизации. В течение нескольких минут разобрался, как подключается и синхронизируется второй уровень с «Бофорсами».
– Кузнеец, внимание! Проверка зенитных установок!! – проорал я, предупреждая напарника, взглянул на плоский экран прицела, пытаясь выбрать какую-нибудь цель. Хороший прицел, прямо как маленький телевизор, с нанесенной зенитной-концентрической сеткой, разделенный на две половины, на одной второй уровень, на второй – третий. Интересно, как они так смогли сделать? Неужели действительно какие-то телевизионные камеры? Внизу экрана прицела счётчики расхода боеприпасов. Ну, попробуем. Я выбрал выдающийся на фоне неба скальный выступ над морем и утопил педаль спуска. На секунду я даже оглох. Моментальный шквал огня взметнулся в воздух. Утёс был спилен словно газосваркой в течение пары секунд.
На пост заскочил старшина с округлившимися глазами:
– Ого, это что было?
– Я же проорал, что проверка! Где этот очкастый?
– Да я его в казарму затащил, на посту управления привязал, он ещё в беспамятстве. Командир, время! Скоро первый плановый сеанс!
– Принял! Переминируй площадку возле входа на пост, беги вниз за радиостанцией – разворачивай.
– О'кей, – ответил по-американски старшина, – я наши станции на их антенную систему выведу.
Я спрыгнул с кресла и побежал в казарму. На боевом посту на полу сидел привязанный к стойке- планшету очкарик и хлопал глазами. Очки сползли набок, каска съехала на нос, пленный тяжело с надрывом дышал. При моём появлении он испуганно съёжился и что-то забормотал.
– Молчи! – я пнул его под рёбра носком ботинка, и он заткнулся. Я стащил с него каску и поправил ему очки.
– Можно мне пить, – пробормотал он на английском.
Я оглянулся по сторонам, в углу стоял блестящий металлический бойлер с двумя краниками. Пришлось нацедить ему в кружку, стоявшую рядом, холодной воды и ткнуть в губы.
– Пей! Быстрей!
Американец с жадностью принялся хлебать воду. Всё, некогда мне с ним возиться, пора работать. Я огляделся по сторонам, выискивая нужную информацию на плакатах и планшетах. Вот оно. На чёрной грифельной доске набросаны мелом данные воздушного эшелона для пролёта в седловине. Высота, скорость, время подхода, прохода, сигналы взаимного опознавания. Чёрт! Все в англоязычных единицах измерения. Быстренько перевёл футы в метры, записывая все рядом тут же на доске. Забежал Кузнец с радиостанцией на плече. Запнулся о пленного.
– Чёрт, валяется тут, как бревно дедушки Ленина! – ругнулся он на американца. – Командир, нахер он нам нужен? Давай его кончим!
– Посмотрим, вдруг он действительно нужный специалист, пусть на нашу оборонку поработает, – ответил я, помогая старшине разворачивать станцию. Кузнец достал переходники, быстро нашарил на стене нужный ящик, сковырнул хлипкий замочек.
– Так, командир, готово! Я ещё «Северок» подключил, давай, что ещё в накопитель набить?
– Вон на доске смотри – данные для прохода самолётов, остальное вроде всё забито.
– Принял!
Старшина снова склонился над своими станциями, как пианист, и принялся набирать данные на кнопочной клавиатуре.
Я напялил наушник поискового приёмника и принялся «скакать» по частотам.
– Командир, есть! – заорал Кузнец, отрываясь от клавиатуры, – всё по времени!
Тут он схватил тангенту второй станции:
– «Ноль два», «ноль два», «ноль два»! даю отчёт – пять, четыре, три, два, один. Да, принимаю на троечку, даю первого.
Я сдёрнул наушник поисковика, нацепил наушник станции, схватил в руку тангенту. В ухо мне начал бубнить голос, искажённый помехами:
– Я «Бабочка», «ноль два», как слышишь?
– Я «ноль два первый» на приёме.
– Данные приняли, необходимо нейтрализовать Z для прохода наших бортов. Как принял?
– Принял, Z под нашим контролем, под нашим, я уже работаю оттуда.
– Не понял тебя, «ноль два» не понял. Кто под вашим контролем?
– «Зэт» под нашим контролем. Полностью!
– Кто? Повтори, кто под вашим контролем? Мой «первый» не понял.
Обстановка позволяет и погрубить всяческим непонятливым «первым» за чёрт знает сколько километров от меня.
– Скажи своему «первому», центральный пост ПЭ ВЭ О захвачен нами, захвачен! Аппаратура подавления работает на полную!! – заорал я.
– Командир, Рыхлый на связи! Начал работу, уничтожил три вертушки на взлёте за аэродромом! – заорал мне в ухо Кузнец, – начал отстрел зенитчиков по периметру и лётчиков! Подгруппа «Аэродром» противником ещё не обнаружена!
Я в восторге заорал в микрофон тангенты уже открытым текстом.
– «Бабочка»! Пост наш! На взлётку аэродрома никого не пускаем! Ваше время подхода?!
– Принял тебя, принял! Что с объектом F?
– Дежурим! Данных не поступало, ваше время подхода?! Мы ещё с пару больших (часов) сможем продержаться, не больше!
– Ждите! Подлётное время «девятьсот первого» сорок малых! дежурим!
Ясно, значит наша информация ушла по назначению, принята и обработана. Скорее всего, данные сейчас пересчитываются и отправляются на центры боевого управления. Кто же такой девятьсот первый и как он сможет подскочить к нам через сорок малых? Ладно, дежурим. Теперь всё зависит от Рыхлого и Мелконяна – как они смогут сдерживать вылет вертолётов с досмотровыми и группами захвата. Ведь сейчас абсолютно никакой связи с «Гнездом Кондора» нет ни в радио, ни в телефоне. Скорее всего, к нам летят штурмовые десантники. Если позволяет мастерство лётчиков, то десант можно высадить посадочным способом прямо на аэродром, избежав ненужных потерь при десантировании посадочным способом. А если пара штурмовиков пройдёт над аэродромом, предварительно «отполировав» его? Хотя, с другой стороны, как могли прорваться сквозь системы ПВО и воздушные рубежи обороны оперативного флота наши штурмовики и транспортно-десантные самолёты? Да ладно, не моего ума дело. Наше дело – продержаться ещё сорок минут до подхода штурмовых десантников.
Мы с Кузнецом принялись лихорадочно готовиться к обороне. Я снова побежал на орудийные площадки и развернул все установки в подлётную сторону к аэродрому, наметил углы стрельбы.
Кузнец побежал к спуску, готовить дополнительную огневую точку и собрать оружие у убитых ранее американцев. В случае подъема янкесов по тропе для попытки отбить «Гнездо Кондора» он ударит сперва во фланг, потом переместится уже к калитке – там уже готовая пулемётная точка и дополнительное минное поле. Скальная узкость при подходе к посту, проволочные заграждения не дадут им развернуться полным строем, для нормального штурма им придёться откатиться и наводить огонь вертолётов, если те, конечно, смогут взлететь. Перепроверив зенитные пулемёты, я снова помчался на пост управления, надеясь с вышки осмотреть в приборы остров.
Спасло меня только то, что я споткнулся возле входа в казарму и чуть ли не полетел кувырком. Дверь прошило очередью штурмовой винтовки, и пули просвистели в каких-то миллиметрах от моей головы.
– Кузнееец, сука! Что за херня!! – истошно заорал я, – какого хера по мне лупишь! – и тут вспомнил, что Лёха побежал вниз.
