Несколько часов спустя седой человек, открывший глаза, уже не был Риархом — это было существо, живущее во имя мести. Он абсолютно спокойно, не обращая внимания на боль, взял кусок кремня из руки мертвой, освободил себе ноги и встал, пошатываясь. Оглянувшись, человек увидел небольшую расщелину и осторожно отнес туда любимую. Завалив ее камнями, он выпрямился и несколько минут молча стоял, глядя вдаль, затем положил на могилу несколько сорванных неподалеку чахлых цветов. Внимательно оглядев себя, он увидел, что раны прижигали, а значит — собирались вернуться. Оставаться здесь было нельзя, и он, подобрав с земли палку и тяжело опираясь на нее, поковылял прочь.
Человек медленно брел по пустынным равнинам, спотыкаясь, падая, теряя сознание, опять вставая, пока окончательно не выбивался из сил. Тогда он засыпал на том же месте, с которого не мог встать. А проснувшись, тяжело поднимался на ноги и брел дальше, брел, не зная куда, в его воспаленном сознании не возникало никаких мыслей. Глаза человека полыхали ненавистью, в них жило мрачное, жесткое и жестокое упорство. Только у ручьев он иногда останавливался, чтобы напиться и наполнить водой бурдюк, который нес за плечами. Человек был гол и полностью сед, у него не было даже имени. Он шел мстить.
День шел за днем, раны затягивались и идти было все легче и легче. Человек уже позволял себе иногда поохотиться, чтобы не умереть с голоду. Тело постепенно становилось сухим и жилистым. Тогда он, помня каждую букву из книг о Данхе Огненное Сердце, начал тренироваться, отрабатывая описанную там систему боя. Как это ни странно, у него получалось все и сразу. Человек тренировался, охотился и шел незнамо куда, шел, пока не наступила зима. Мститель не знал, что он вышел в предгорья северной части Кармияра, так как избегал людей, не желая общаться с кем бы то ни было. Он только, руководствуясь своими потребностями, нашел теплую и удобную пещеру, навялил про запас мяса и перезимовал, продолжая безумные тренировки. От ударов его кулаков уже лопались камни, но человек не щадил себя, становясь воином, каковых мало было даже среди легендарных хралов. Однако глаза его оставались пустыми, в них не отражалось ничего — ни горя, ни радости.
Ранней весной, ровно через три года после того, что с ним сотворили, тот, кого когда-то звали Риархом, уже не таясь, вышел к костру каких-то отщепенцев. Вожак банды накинулся на него. Человек убил вожака одним ударом. Пришлось убить еще пятерых, прежде чем остальные склонились перед ним. А затем он сказал оставшимся в живых:
— Я приведу вас к величию! Вы не будете больше изгоями, ибо мы отменим жуткие, омерзительные законы, из-за которых вы ими стали! Для нас больше нет законов, данных колдунами! У нас будут свои.
И люди пошли за ним, пошли непонятно почему, ведь он не говорил им ничего особенного. Может быть, бешеная убежденность в своей правоте и редкой силы аура власти, окружавшая непонятного человека, сыграли свою роль? Кто знает… Седой, как сперва прозвали его бандиты, не знал ответа на этот вопрос, да, впрочем, и знать не хотел. Он просто делал то, что был должен. За месяц новый вождь объединил вокруг себя все окрестные шайки изгоев, создав преданное лично ему войско, и повел их на ближайший из кланов. Во время боя с его рук впервые сорвались огненные шары, и он погнал перед своими воинами стену пламени. Так седой и получил свое имя — Несущий Пламя.
Клан за кланом падал перед ним на колени, вожди многих приходили на поклон к пришедшему из ниоткуда великому вождю и приводили с собой своих воинов. Как снежный ком, росло идущее на юг войско Несущего Пламя, с каждым днем разгорался огонь восстания. Через несколько месяцев за Несущим Пламя шло полторы сотни тысяч. Легенды опережали его, и кланы, которые хотели быть с ним, приходили, а остальные отступали под прикрытие несокрушимых стен Короматтера, гигантского города на южном побережье. Не многие из кланов осмеливались давать бой на своей земле, и среди них оказался клан Черных Волгхоров. Несущего Пламя колотило от волнения, когда его воины вступили на плоскогорья, знакомые ему с детства.
Вечером того же дня перед предводителем повстанцев швырнули на колени плененных шамана и вождя клана Черных Волгхоров. С напускным спокойствием он взирал на знакомые до мельчайшей черточки лица. Пленники тоже во все глаза смотрели на победителя, уже ни на что не надеясь — знали, как поступает Несущий Пламя с теми, кто ему сопротивляется. Вождь клана опустил голову, натолкнувшись на безразличный и слегка презрительный взгляд повстанца. В глазах старого шамана горел мучивший его вопрос: откуда он взялся, этот неизвестный вождь, за каких-то полгода создавший из ничего огромную армию, объединивший сотни кланов, чего еще никому и никогда не удавалось сделать? Кто он такой?! Несущий Пламя прочел эти вопросы в глазах старика и, криво усмехнувшись, спросил:
— Неужели никто из вас так и не задал себе вопрос: а куда подевался рыжий мальчишка?
Шаман удивленно вскинул брови, вздрогнул и всмотрелся в лицо вождя, сидящего перед ними в удобном кресле. Полностью седые, давно не мытые волосы, небрежно связанные в хвост, изборожденное шрамами лицо, пылающие гневом и ненавистью глаза. Несмотря на это, шаман понял, кто перед ним, и побелел, как снег на вершинах. Не вытирая горьких старческих слез, он спросил:
— Что же тебе сделал родной клан, Риарх, что ты так поступил с нами?
— Риарх?! — потрясенный вождь клана тоже всмотрелся в лицо повстанца, как бы накладывая два облика один на другой. И тоже узнал его. Но ведь он помнил, что три весны назад это был улыбчивый жизнерадостный юноша девятнадцати лет, а теперь перед ним сидел человек, прошедший через ад. Он выглядел старше самого вождя…
Тот, кого шаман назвал Риархом, посмотрел по очереди в глаза обоих стариков и понял, что они и в самом деле не имели понятия о том, что сотворила с ним Дорхана. Тогда он скрипучим голосом, мало напоминающим человеческий, рассказал обо всем и завершил свой рассказ словами:
— Меня не ждали, но я вернулся! Правда, не в том качестве, в каком хотели бы многие в вашем клане. Где Дорхана?
— Она в нашем лагере, там же и все выжившие из ее отряда, — поспешил ответить ошеломленный его рассказом вождь. — Но мы не виноваты, Риарх! Дорхана посвоевольничала. Мы думали о бандах отщепенцев, когда увидели, что тебя нет, никому в голову подобное прийти не могло, а они молчали…
— Риарха нет! Он сдох там, возле мертвой Сианки! — прохрипел в ответ Несущий Пламя, судорожно сжимая руками подлокотники кресла. — Но я все же дам вашему клану шанс остаться в живых. Принеси мне клятву, вождь!
Старик взглянул в пустые глаза говорившего и понял, что тот прав — от хорошо знакомого ему юноши Риарха в этом пылающем гневом и ненавистью существе почти ничего не осталось. Дорхана создала чудовище… Он склонил голову и срывающимся от душевной боли голосом начал выталкивать из себя жгущие ему рот слова клятвы вассалитета. Только когда закончил, он осмелился поднять глаза на Несущего Пламя — тот насмешливо оскалился. Вождь клана снова вздрогнул — неужели он не примет клятвы? Но в шатре уже звучали слова:
— Я, Несущий Пламя, принимаю твою клятву и беру клан Черных Волгхоров под свою руку. Завтра же приведешь в мой лагерь своих воинов. А теперь вы увидите мое правосудие.
Предводитель повстанцев резко повернулся к одному из охранявших его воинов, впервые услышавшему историю своего вождя.
— Ты слышал, Наор? Приведи ко мне Дорхану и всех ее подручных. Это даже не приказ, это моя личная просьба.
Воин на мгновение задержал на нем изумленные глаза, коротко поклонился и ринулся прочь из шатра. Несущий Пламя молча, неподвижно ждал. Вождь и шаман Черных Волгхоров не решались даже переминаться с ноги на ногу, испуганно глядя на того, кого всего три весны назад считали самым обычным юношей своего клана. Шаман пытался понять, какой же силы должны были быть гнев и боль искалеченного Риарха, чтобы из него выросло столь жуткое существо. И не мог осознать этого.
«Впрочем, — горько подумал старик, — ты-то сам подобного не испытывал, как же ты можешь судить?..»
Он опять посмотрел на повстанца и тяжело вздохнул — если бы уследил за Дорханой, то всего этого могло и не случиться. В настороженном молчании прошло больше часа, прежде чем полог шатра распахнулся и два дюжих воинов швырнули к ногам сидящего в кресле вождя шипящую, как разъяренная степная кошка, молодую черноволосую женщину со скрученными за спиной руками. Охранники стали за ее спиной, придерживая за плечи, и застыли неподвижно. Несущий Пламя некоторое время молча
