Заря над Скаргиаром

скажете, я должен предупредить вас, — Аскер искоса взглянул на нее. — Кое-кто уже говорил мне об этом прекрасном чувстве, и это окончилось для него плачевно.

— О ком вы, Аскер?

— О Дервиалисе, о ком же еще…

Терайн с ужасом заметила, что Аскер смеется, — правда, одними глазами, но от этого его смех был еще большей неожиданностью для нее.

— Аскер, вы действительно думаете, что… Нет, не может быть! — охнула Терайн и прикрыла рот ладонью.

— Терайн, посмотрите на себя внимательно. Вы идете несколько позади и слева от меня, потому что на вашем левом боку висит меч. Ваша правая рука согнута таким образом, чтобы мне было удобно на нее опираться. Вы идете впереди меня каждый раз, как нам случается спускаться по лестнице, и позади — когда мы поднимаемся. Вы первая протягиваете руку ко всем закрытым дверям и открываете их передо мной. Скажите пожалуйста, если вы ведете себя, как кавалер, который ухаживает за дамой, должен ли я вести себя, как дама, за которой ухаживает кавалер? И от какой болезни вы взялись лечить меня таким оригинальным способом?

Терайн схватилась за голову и взглянула на Аскера полными отчаяния глазами.

— Вы хотите сказать, что я сошла с ума, как и Дервиалис? — спросила она с вызовом. — Нет, не для того я провела битых пять лет в Баяр-Хенгоре, чтобы не понимать, все ли у меня в порядке с головой! Это вы, Аскер, вы! Я с самого начала почувствовала в вас что-то, что отличало вас от других, и это не имело к нашему культу ни малейшего отношения! Ранатра меня побери, если я знаю, что это… Но рядом с вами я не могу вести себя иначе: это стоило бы мне слишком много сил.

Терайн закрыла лицо трясущимися руками. Мысль о том, что кто-то или что-то заставляет ее терять контроль над собой, приводила ее в смятение.

— Терайн, вам надо сесть, — сказал Аскер, взяв ее за плечи и подводя к креслу у стены. Сейчас он сам чувствовал себя не лучше: сравнительно невинная игра, начатая в Агаджарайне, могла обернуться для Терайн большими неприятностями. Аскер отлично понимал, что вся ответственность за это лежит на нем.

— Успокойтесь, Терайн, — сказал он. — Вы совершенно правы: это я во всем виноват. Я еще не умею обращаться со своей силой, как следует, и часто использую топор там, где достаточно ножа для вскрывания писем. Ничего, со временем это пройдет, вы должны только немного подождать.

Терайн подняла на него свои серые глаза и улыбнулась.

— А вы знаете, Аскер, что это меня совсем не тяготит. Если уж сходить с ума, то этот способ — самый лучший. Я обязательно посоветую его своим друзьям.

— Ну вот и ладно. А теперь отправляйтесь спать: вы сегодня устали, да еще это… Вы ведь помните, Терайн, что завтра армия выступает в поход на запад? Если вы хотите увидеть ее отбытие, то вам придется встать пораньше.

— Что значит — увидеть ее отбытие? — воскликнула Терайн. — А я разве с вами не еду?

— Я даже не знаю, стоит ли мне предлагать вам принять участие в этом походе… — сказал Аскер. — Не забывайте, что последствия удара мечом по голове могут проявиться в самый неподходящий момент. Но дело не только в этом. Если вы хотите поскорее избавиться от моего пагубного влияния, то нам лучше на некоторое время расстаться.

— Ах, вот как? — капризно закусила губу Терайн. — А как же тот неоценимый вклад, который я внесла в победу вашей армии в войне с Буистаном? А прочие мои ратные заслуги? Я пойду жаловаться к королю Тюф… Аолану, а если он будет очень долго спать, то поеду за вашей армией без разрешения!

— Вы невыносимы, Терайн! — закатил глаза Аскер. — Я ни за что не согласился бы быть вашим лечащим врачом. Что с вами поделаешь? Поезжайте! Но теперь — немедленно в постель!

— Слушаюсь! — козырнула Терайн, отсалютовала Аскеру мечом и строевым шагом направилась в ту часть дворца, где, по ее мнению, располагались спальни гостей. На самом деле спальни располагались совсем в другом месте, но это было не так важно: Аскер был уверен, что слуги о ней позаботятся.

Из-за колонны неслышно вынырнул Моори.

— Вот это я называю настоящей дружбой, — ухмыльнулся Аскер, оборачиваясь.

Моори, несмотря на его новоприобретенное самообладание, покраснел до самых ушей.

— Я здесь только пять минут, Лио… Уже заполночь, а завтра рано вставать, и я хотел напомнить вам, что уже пора в постель…

— Какая трогательная забота! Ты бы себя послушал! Еще одно такое замечание — и я отрежу тебе твой длинный… язык! Это Терайн пора в постель, а мне пора в мое любимое кресло!

Моори покраснел еще гуще, хотя, казалось бы, гуще уже невозможно.

— Ладно, горе мое, иди спать, а мне, перед тем как отправиться в кресло, еще необходимо посетить комнату с плотными шторами. Завтра мы едем не куда-нибудь, а в ту сторону, где живет господин Эргереб, так что мне нужно быть в форме.

Глава 45

Наутро, как и предполагал Аскер, Сфалион приказал выступать в поход на запад. Ополчения не ждали, хотя оно должно было прибыть в Паорелу уже к обеду. Сфалион рвался в бой, теша себя надеждой одолеть противника и без помощи Лагреада. Офицеры ходили тише воды, ниже травы, опасаясь неосторожным словом или взглядом вызвать неудовольствие главнокомандующего: он, к несчастью, был склонен вымещать злость за собственные промахи на своих подчиненных.

В восемь часов утра к Гадерану подъехал целый отряд во главе с Лагастером, который через дворецкого Фейриана передал Аскеру приглашение Сфалиона присоединиться к войску.

Аскер и Моори уже сидели на чемоданах, так что приглашение подоспело как раз вовремя.

— Фейриан, зачтите вслух, — попросил Аскер.

Фейриан распечатал приглашение, развернул его и начал с пафосом читать, как глашатай на площади:

— «Сиятельнейшему и ослепительнейшему из смертных, великому магу, чьи достоинства превосходят наше скромное разумение, глубокоуважаемому господину Лио Фархан Аскеру, первому советнику короля Аолана Валесиара, да продлят боги его славное существование!»

Последние слова дворецкого покрыл взрыв дикого хохота: Аскер и Моори были не в состоянии слушать серьезно эти униженные излияния проштрафившегося Сфалиона.

— Нет, каково! — прыснул Моори. — Чьи достоинства… Нет, не могу! Ха-ха-ха!

— Да продлят… ха… боги… У бедняги Сфалиона даже в письме заплетался язык! Я так и не понял, кому он пожелал долгих лет жизни: королю или мне! Фейриан, читай дальше!

— «Ваш покорнейший слуга, — продолжал дворецкий, уже намеренно делая ударения на словах, звучавших особенно нелепо, — униженно предлагает вам присоединиться к армии, заслужившей благодаря вашему гению славу блистательнейшей армии Скаргиара. Могу ли я, недостойный, надеяться, что вы, деяниям которого не сыскать награды, разделите с нами тяготы нашего военного похода?»

— Бьюсь об заклад, — фыркнул Аскер, — что внизу стоит карета на рессорах, выложенная изнутри подушками!

— «Ваше присутствие безмерно осчастливило бы всех нас и повергло бы в панику наших врагов, едва только они заслышат ваше победоносное имя. Я молю небо даровать нам радость видеть вас в наших рядах».

— И подпись, — добавил Фейриан, не сочтя нужным зачитывать ее текст, поскольку адресат и сам отлично знал, от кого письмо.

— Что за подпись? — переспросил Аскер.

— «Сфалион, главнокомандующий», — пожал плечами дворецкий.