Заря над Скаргиаром

— Лодка, говоришь? — спросил Аскер. — На веслах или под парусами?

— Под парусами, а что?

— Да нет, ничего…

— Договаривай, Лио, договаривай. У нас нервы крепкие, мы выдержим.

— Ах, Эрл… Это судьба.

Но не успел Аскер рассказать, в чем же заключается судьба, как полог палатки всколыхнулся и внутрь вошел Лагастер.

— Господин Аскер, — сказал он, кланяясь, — сегодня утром господин Сфалион получил от противника извещение о готовности вести мирные переговоры.

— Вот оно! — воскликнул Аскер и ринулся из палатки.

Ничего не понимающие Моори и Терайн бросились за ним, на ходу заворачиваясь в накидки. Терайн захватила одну для Аскера, но догнать его было очень сложно.

В палатке Сфалиона собралось все высшее командование эсторейской армии. Сфалион стоял посреди палатки, зажав в одной руке извещение, а в другой сжимая гаэра, который это извещение принес. Несчастная птица вертела во все стороны головой, но никто не обращал на нее внимания: все усердно осмысливали случившееся.

— А, вот и вы, господин Аскер, — сказал Сфалион вместо «здравствуйте» вошедшему, вернее, ворвавшемуся Аскеру. — А мы тут…

— Уже знаю, — сказал Аскер. — И что вы думаете делать, господин Сфалион? Примете предложение о переговорах с благодарностью или отвергнете с негодованием?

— Собственно говоря… А что бы посоветовали вы, господин Аскер?

«Кажется, он забыл, что я все еще Великий Аскер, — насмешливо подумал Аскер. — Ничего, сейчас я ему напомню».

— Увы, господин Сфалион, мои скромные таланты не позволяют мне что-либо советовать вам.

Сфалион понял язвительный подтекст этой учтивой фразы: в самом деле, это не Аскер должен был ему советовать, а он — Аскеру, смиренно ожидая его решения.

— Тысячу раз простите меня, господин Аскер… Что же вы считаете наилучшим решением в данной ситуации?

— От чьего имени послано извещение? — поинтересовался Аскер.

— От имени генерала Гебира, конечно же.

— Конечно же … В таком случае, нам следует либо отказаться, либо ждать дальнейшего развития событий. Согласитесь, господа: довольно странно, что вчера противник ответил на предложение о сдаче категорическим отказом, а сегодня сам предлагает мирные переговоры. Что же там у них произошло?

Озадачив таким образом офицеров, не знавших об истинной подоплеке происходящего, Аскер направился к выходу из палатки. Но едва он дотронулся до полога, чтобы откинуть его, как полотнища сами собой разлетелись в разные стороны, словно под напором сильного ветра, и в палатку влетела птица с мертвенно-серыми глазами, чуть не сбив Аскера с ног. Он отшатнулся от неожиданности, замахав руками, а птица выронила из клюва лист бумаги, свернутый в трубку, — и была такова.

— Бирхаз! — закричал Моори, уже знавший, что это такое. — Ловите ее, ловите и убейте!

Но не так-то просто было настигнуть серую птицу, стремительно уносящуюся в поднебесье. Она улетела так быстро, что никто из воинов, находившихся снаружи, не успел ее заметить. Потом стали говорить, что она исчезла сразу же после того, как сбросила письмо.

Итак, письмо — это было единственное, что от нее осталось. Лагастер, стоявший к нему ближе всех, осторожно — двумя пальцами — поднял свиток, словно боялся обжечься или запачкаться, и подал его Аскеру.

Развернув его, Аскер увидел следующее:

«Я жду вас, пламя моих ночей, причина моих терзаний и бич Аргелена!

До сих пор мне приходилось наблюдать лишь результаты вашей деятельности, и эти результаты вызвали во мне горячее желание увидеться с вами лично. Нам нужно многое обсудить. Думаю, переговоры о мире будут для этого подходящим предлогом.

Рамас Эргереб».

Аскер обернулся к присутствующим.

«Ну что?» — был написан у всех на лице один и тот же вопрос.

— Будем вести переговоры, — сказал Аскер. — И вести их буду я.

Письмо он засунул себе за пазуху, намереваясь впоследствии сжечь, чтобы никто не узнал об истинной цели его визита в Пилор.

Сфалион засадил штабных писарей за составление послания противнику, в котором излагались требования эсторейской стороны относительно условий переговоров. Малость пораскинув мозгами, они предложили назначить переговоры на завтра и определили размеры сопровождения, которое должно было обеспечить безопасность эсторейского посла, в двенадцать солдат и два офицера. Так было написано в послании, но на самом деле этот маленький эскорт был предназначен только для пущей важности: действительно, как четырнадцать авринов могут обеспечить чью-либо безопасность в стенах крепости, занятой противником?

О том, кто будет вести переговоры с эсторейской стороны, писари не написали, избавив тем самым аргеленскую сторону от необходимости указывать своего представителя. Они проиграли на этом, поскольку ошиблись в своих предположениях, считая аргеленским представителем генерала Гебира, а не Рамаса Эргереба, как было на самом деле. О, какой сюрприз ждал бы эсторейское командование, задай оно только вопрос о главе переговоров!

Но правду знали очень немногие, — знали и молчали. Аскер посчитал опасным сообщать о прибытии Эргереба в Пилор, чтобы не посеять в армии панику.

К переговорам готовились очень тщательно. Засев за карты и документы, офицеры принялись перебирать возможные варианты развития событий и разрабатывать планы действий на каждый случай. Сфалион пригласил Аскера поучаствовать в обсуждении, но тот отказался, сославшись на то, что ему достаточно будет ознакомиться с протоколом.

— Вы должны понять меня, господин Сфалион, — сказал он. — Конечно, очень полезно сесть в спокойной обстановке и перебрать разные возможности, но когда перед вами сидит ваш оппонент, имеющий совершенно противоположные цели, все видится в ином свете. Я потом посмотрю, что вы там напридумывали, а сейчас у меня есть дела поважнее.

И, остановив взглядом робкую попытку Сфалиона узнать, что это за дела поважнее, чем грядущие переговоры о мире, Аскер покинул его палатку.

Отойдя достаточно далеко и убедившись, что на него никто не смотрит, Аскер вынул из-за пазухи письмо, принесенное бирхаз, и кинул его в костер.

— Лио, что там было? — спросил Моори.

— Эргереб жаждет меня видеть, — прошептал Аскер, озираясь по сторонам. — Он считает, что нам пора выяснить наши отношения.

— А ты, Лио, как считаешь?

— Как бы я ни считал, — кисло улыбнулся Аскер, — в Скаргиаре не так много места, чтобы можно было прятаться от Эргереба, когда он ищет встречи.

— Так что же делать?

— Вот что: позови Терайн и отошли куда-нибудь Латриэля, чтобы он нам не мешал.

Латриэлю нашлось занятие, достойное придворного кавалера: его посадили записывать все, о чем говорили офицеры на совещании в шатре у Сфалиона. А Аскер, Моори и Терайн отправились в свою палатку, чтобы обсудить прилетевшую с бирхаз новость.

Рассевшись по углам, они некоторое время смотрели друг на друга, храня напряженное молчание. Первым не выдержал Моори.

— Лио, ты должен быть предельно осторожен, — сказал он, подавшись вперед. — Эргереб коварен,