Заря над Скаргиаром

любой ценой, и я не раз и не два мог это сделать.

— Я должен благодарить вас и за это, господин Гарилаф? — спросил Аскер. — Я думаю, что у вас был повод позволить мне владеть призмой, причем весьма веский повод.

— Вы правы, господин Аскер, — кивнул Гарилаф. — Дело в том, что интересы Броглона всегда были таковы, чтобы поддерживать в Скаргиаре баланс сил и не допускать чрезмерного укрепления одного из пяти крупнейших государств. Являясь исполнителем многих поручений господина Эргереба, я в то же время состоял в высшем жреческом совете Броглона, о чем он не подозревал. Если бы призма вернулась в Аргелен, его мощь стала бы угрожающей и власть господина Эргереба возросла бы до недозволенных пределов. Поэтому мы решили позволить вам построить свой аппарат, что вы и выполнили столь блестяще.

— Однако вы на этом не остановились, господин Гарилаф, не так ли? Я подозреваю, что буистанская засада на дороге из Хагелона в Болор была организована не без вашего участия. Кто-то же сообщил королю Рисгеиру, что Лагреад прибудет в Болор такого-то числа и почти без охраны?

— Верно, — кивнул Гарилаф, нисколько не смутившись. — Нашей целью было поставить вас с королем Рисгеиром в равные условия и выяснить, кто из вас более достоин владеть таким грозным оружием, как Лагреад. Вы оказались предусмотрительнее.

— Но и это вас не остановило, — сказал Аскер. — После возвращения эсторейской армии в Паорелу кто-то из ваших снова пытался вернуть призму, но ему удалось только испортить Лагреад.

— Опять вы попали в самую точку. Никто из нас не ожидал, что вы обнародуете свое владение неким культом, о котором нам многое известно. Мы, признаться, всполошились, потому что даже Эргереб, который никогда ничем не гнушался, не осмелился бы публично пустить в ход свое мастерство. Но ведь и тогда, в Паореле, вы опять оказались на высоте, отобрав призму у нашего посланца, да и потом доказали всему миру, что вы сильнейший. Так что тот факт, что вы до сих пор живы, — единственно ваша заслуга, а никак не моя, как вы, возможно, думаете.

— Я не совсем вас понимаю, господин Гарилаф.

— А все очень просто, — сказал Гарилаф, склоняясь к самому лицу Аскера. — Высший совет жрецов Броглона решил, что вы достойны стать его членом. Мне было поручено передать вам пожелание совета вступить в его ряды, а также следить, чтобы с вами ничего не случилось. Сначала я, как и все в Паореле, поверил в вашу смерть, но потом, увидев, что вы вышли из своего дома живой-живехонький, я отправился за вами к храму Нура и как раз успел спасти вам жизнь.

— Ах, вот оно что, — протянул Аскер, улыбнувшись. — Никаких страшных и роковых броглонских тайн, а просто меркантильный интерес к моей особе! Вот это я уже понимаю. Но, господин Гарилаф, у вас ведь, кажется, был свой собственный, броглонский адепт Сиа пятой ступени? По крайней мере, так мне сказала Терайн.

— Был, — нахмурился Гарилаф каким-то своим, не особенно приятным воспоминаниям. — Мы скормили его Ранатре, отправив в известную вам дыру.

— Адепта пятой ступени? О-о, тогда верно говорят, что в Броглоне сильные маги. И чем же он вам не подошел?

— Он был слишком любопытен и совал свой нос в то, чего ему знать не следовало.

— Вот как? Ну, господин Гарилаф, если вы и меня будете держать на урезанном информационном пайке, то полноценной помощи от меня вам ждать нечего.

— О нет, господин Аскер, мы собираемся посвятить вас во все тайны Совета, — разумеется, после того, как вы принесете клятву на верность Ранатре.

— Вы так уверены, что я ее сдержу? — усмехнулся Аскер. — Раз вы такой специалист по мне, то вам должно быть известно, какое ничтожное значение я придаю клятвам. К тому же, я не могу клясться в верности Ранатре, потому что моим покровителем является Матена.

— Только для мира… Совету известно, что у вас сразу три покровителя. Соглашайтесь, господин Аскер, и вы не пожалеете.

Гарилаф старался казаться равнодушным, но Аскер видел, что он весь подобрался в ожидании его решения.

— А что вы можете мне предложить? — спросил он невинным тоном.

— Ну-у, об этом даже как-то неудобно говорить… — замялся Гарилаф. — Все, что вы только в состоянии пожелать.

— У меня такое чувство, — сказал Аскер, лукаво прищурившись, — что вы пытаетесь меня оскорбить, только не знаете, каким способом это лучше сделать. Сначала вы спасли мне жизнь, заставив меня думать, что я вам чем-то обязан, а потом сделали широкий жест, отказавшись от моей благодарности. Теперь вы предлагаете мне в качестве платы за сотрудничество нечто, о чем даже неудобно говорить.

В желтых сумеречных глазах Гарилафа мелькнул испуг.

— Нет, что вы, господин Аскер! — воскликнул он. — Вы неправильно меня поняли. Совет не пожалеет для вас ничего, если вы сделаете для Броглона хотя бы половину того, что вы сделали для этого Тюфяка.

— Ну вот, вы опять меня оскорбляете. С чего вы взяли, что я делал все это для короля, пусть он даже двадцать раз Тюфяк?

Гарилаф начал терять терпение.

— Хорошо, господин Аскер, — сказал он. — Я отлично понимаю, что вам хочется поломаться, но вы же взрослый мужчина и должны понимать, что мое предложение достойно того, чтобы к нему отнеслись серьезно.

Аскер укусил себя за нижнюю губу, чтобы не рассмеяться Гарилафу в лицо. Взрослый мужчина — это было уже слишком.

— Знаете что, господин Гарилаф, — сказал он, — приходите числа тридцатого или тридцать первого. Если вам нужен взрослый мужчина, то вы пришли не вовремя.

Сказав это, Аскер встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен. Гарилаф тоже поднялся и, буравя Аскера взглядом, сказал:

— Я так понимаю, что вы от моего предложения отказываетесь?

— Вы правильно понимаете, — кивнул Аскер.

— А вы знаете, что я должен предпринять в случае вашего отказа?

— Не знаю, но догадываюсь, — спокойно сказал Аскер. — Вы должны ликвидировать меня. Я говорю «ликвидировать», потому что не знаю, как вы относитесь к слову «убить».

— Да, должен, — сказал Гарилаф. Говорил он с видимым усилием, словно убить Аскера было для него не обычным заданием, а чем-то сродни преступлению, хотя убийство для него давно перестало быть преступлением.

— Вы колеблетесь, господин Гарилаф? — спросил Аскер, удивленно и насмешливо подняв брови. Происходящее начинало забавлять его, и сейчас он, как ни странно, не испытывал ни малейшего страха перед своим грозным и опасным собеседником.

Гарилаф тяжело оперся о стол и исподлобья посмотрел на Аскера.

— Вы способны свести с ума кого угодно, — выдавил он.

— В каком смысле?

— Во всех. Уезжайте отсюда, немедленно. Тогда я не буду преследовать вас и скажу Совету, что вы скрылись в неизвестном направлении. Они поймут меня: убить вас не так просто, как некоторым кажется.

— Я не могу, — сказал Аскер. — Я должен попрощаться с друзьями.

— Какие друзья? — вытаращился на него Гарилаф. — Разве у такого создания, как вы, могут быть друзья? Да ведь для вас все аврины — просто марионетки, которых вы дергаете за ниточки по своему произволу!

— Вот именно. И мне не нравится, когда кто-то начинает дергать за ниточки меня. Когда захочу, тогда и уеду. А вы сами решайте, воспользоваться ли вам моим присутствием в Паореле, или нет.

С этими словами Аскер повернулся к Гарилафу спиной и вышел на улицу. Церемония как раз завершилась, и авринский поток, устремившийся с площади в боковые улицы, подхватил его и понес прочь. Аскер едва успел отвязать Сельфэра от коновязи, и его берке, точно так же подхваченный толпой, поплелся