выше». «Как я могу быть выше, это жизнь, как можно быть выше жизни… мы же не ангелы, мы… мы просто… за что?»
Уже падая, он все-таки успел выбросить руки вперед – рефлекторно. А перед тем, как сознание выключилось, оно случайно успело поймать еще раз слабый запах восковой мастики…
– Что это за барская роскошь? – с подозрением спросил Скрипач. Его только привезли в палату на каталке, хотя он уверял, что вполне может дойти сам. Ит верил – дойдет. Но если им так хочется его катать, нет вопросов.
– Понятия не имею. Я даже не знаю, где мы находимся. Какая-то мажорская больница, наверное, ведомственная, – предположил он. – Спрашивать ни у кого ничего не хочу. Уже вчера поговорил… с одним. До сих пор тошно.
– А, понятно… – протянул Скрипач. – Ну и кто мы на этот раз? Оптовые покупатели «Лазури»? Грузовиками заказываем?
– Все, рыжий, отвяжись, – попросил Ит. – Хватит того, что я тут вчера в обморок грохнулся. Закроем тему.
– Действительно, закроем, – согласился тот. – Тем более что тут совершенно замечательные условия, правда? Мы здесь, поэтому будем ловить кайф, пока не выгонят.
Ит усмехнулся.
– Не выгонят, пока сами не уйдем, как мне кажется, – заметил он. – Сегодня должна Роберта приехать. Она звонила все эти дни, но поскольку к тебе не пускали, я ей сказал, чтобы не ездила.
– И правильно сделал, – подтвердил Скрипач. – Чего ее гонять просто так? Тем более что тут все есть.
– Гонять придется, потому что отчеты надо почитать. Интересно же, что получается. – Ит сидел у окна, рассеянно глядя на прогуливающихся по парку людей. – Рыжий, я сейчас, наверное, посплю часок. Вечером будет обход, а я очень хочу посмотреть в кое-чьи честные глаза, и чтобы меня при этом не шатало.
– Поспи, конечно! Ит, ты все слишком буквально понимаешь, по-моему. – Скрипач виновато посмотрел на него. – Мог бы где-нибудь там лечь, поблизости… ничего бы не было.
– Не мог. – Ит тяжело вздохнул. – Если бы мог… вот не мог, и все тут. Рыжий, не надо было подставляться. Не делай так больше. Пожалуйста.
– Постараюсь. Но движки я им тогда хорошо посносил. – Скрипач мечтательно улыбнулся. – До дамбы они скорее всего гребли. Если было чем.
– Еще хорошо, что «Хаммер» был только один и что его, как мне кажется, отсекла колонна, – покивал Ит. – Странно, что они не погнались – я ждал, что они придут и там же в кемпинге нас положат. Уже обоих. Один я, может, и справился бы как-то, но не с твоим… это даже телом язык не поворачивается назвать… полутрупом…
– «Хаммер», видимо, пошел обратно в Турцию, – справедливо заметил Скрипач. – Ребята облажались и сделали ноги. Или решили, что нас там ждут, и побоялись связываться – если, допустим, нам навстречу вышла русская колонна, то неприятностей они бы огребли! Их бы там же и размазали.
– Может, и так, – легко согласился Ит. – Но, знаешь, я все думаю теперь… случайностей и вправду не бывает. Мы очень вовремя оказались тут, рыжий. Согласись. Очень вовремя.
– Остался последний эксперимент на кошках, – серьезно сказал Скрипач.
– Все получится. – Ит вытянулся на кровати, закрыл глаза. – Вот увидишь.
После обхода, на котором, к большому сожалению Ита, давешнего врача не оказалось, приехала Ольшанская. Еще когда она стояла на пороге, оба вдруг поняли – в ней что-то изменилось. Изменилось настолько сильно, что она даже стала выглядеть иначе. Совсем иначе, не так, как когда они уезжали.
– Роберта, вы буквально светитесь. – Ит улыбнулся. – Рассказывайте.
– Ну, во-первых, площадка работает. Именно так, как и предсказал Ири. – Она наконец-то вошла, прикрыла дверь. Поставила рядом с собой на пол сумку. – Мы ее не активировали пока, но она начинает отвечать, даже если просто поднести к ней генератор.
– Как это выглядит? – с интересом спросил Скрипач.
– Она начинает светиться… и звучать. – Ольшанская улыбнулась. – Так красиво…
– А еще? – требовательно спросил Ит.
– А еще… – Роберта замялась. – Я… Ребята, вы только не обижайтесь, хорошо?
– На что? – удивился Скрипач.
– У меня… ну… Гриша приехал. Мой Гриша.
– Да вы что? – несказанно удивился Ит. – Быть того не может.
– Оказывается, может. Бросил эту курву и вернулся. Там, как выяснилось… Он лучше сам расскажет, если захочет. – Роберта посмотрела на них осторожно, недоверчиво. – Вы совсем не расстроились?
– Берта, вы ведь любите этого человека. – Ит встал. – Почему мы должны расстраиваться? Мы рады за вас, очень рады.
– Но ведь…
– Ерунда, – отмахнулся Скрипач. Сел на кровати, поморщился. – Вы, значит, у нас теперь в невестах?
– Ну да. – Она смущенно улыбнулась. – Через три недели расписываемся.
– О, так мы успеем побывать у вас на свадьбе, – оживился Скрипач. – И только посмейте нас не пригласить!
– Не посмею. – Ольшанская засмеялась. – А еще у меня будет двойная фамилия. Ольшанская-Ройе. Хорошо звучит?
– Отлично, – заверил Ит. – Да вообще все отлично. Как же я соскучился по хорошим новостям…
– Я тоже, – кивнул Скрипач. – Слушайте, Берта, а может, вы нам все-таки поможете с отчетами? – жалобно спросил он. – Столько писанины предстоит, что представить себе страшно.
– Конечно, помогу, – заверила она. – Да все помогут. И Томанова попросим, и моих ребят. Так, я тут вам вкусностей всяких привезла, сейчас…
– Еда?! Опять еда?! – Ит плюхнулся на стул. – Берта, я вас умоляю! Тут кормят четыре раза в день, мы скоро в дверь будем вынуждены проходить боком!..
– Ой, да ладно вам, – отмахнулась Ольшанская.
– Ит, не вмешивайся, – приказал Скрипач. – Если ты не будешь есть Бертины фирменные блинчики, то сам дурак.
– Буду, – обреченно ответил Ит. – Все я буду. Можешь не сомневаться.
Выписали Скрипача через две с половиной недели – по его собственной просьбе. Врачи предлагали остаться подольше, но рыжий заверил, что чувствует себя более чем хорошо, тем более что у них важные дела, которые еще несколько дней ждать не могут.
Возвращались сами – Томанов, конечно, предложил за ними заехать, но Скрипач отговорился тем, что после случившегося «Ватерфорды» он больше видеть не может, да и чего, собственно, трудиться, когда тут всей езды – полчаса на речном трамвае.
В Москве начиналась осень. Ближе к вечеру, после выписки, они вдвоем вышли за больничные ворота и потихоньку спустились к пристани. Ит нес сумку с вещами, Скрипач шел налегке. Накрапывал мелкий дождик, брезентовые ветровки вскоре промокли. Речной трамвай немного опоздал. Они расплатились за билеты, прошли на корму, сели под козырек. Оба молчали. Мимо плыла в дождевой дымке Москва – опустевшие по осеннему времени набережные, дома, скверы… навстречу прошла груженная углем баржа – город готовился к зиме.
…Был у этой семьи один, на первый взгляд совсем маленький и незначительный, обычай. Он возник совершенно случайно, непроизвольно, много-много лет назад. Один раз они, еще совсем молодые и неопытные, были отправлены службой в отработку на планету Квинта-28, и так получилось, что из десяти посланных туда одновременно с ними отрядов чудом уцелела только их команда да половина научной группы. Мир, несмотря на все усилия, рухнул в инферно, и единственное, что можно было поделать в этой
