Кроули безучастно посмотрел в сторону.
– Монг – кхенпо Кангенпо.
Койот снова поклонился. Монг ответил на его поклон, а потом протянул руку. Пожимая ее. Койот отметил, какие крепкие у старика пальцы. Сильные руки.
Пожалуй, он больше, чем просто старый аскет.
– Я надеюсь, в Кангенпо ты найдешь то, что ищешь.
– Я тоже надеюсь, лама Монг.
Койот посмотрел по сторонам и с удивлением заметил, что по стенам в маленьких альковах сидят двадцать семь монахов в позе лотоса. На южной стене точно так же сидели еще двадцать семь, а вместо ворот была просто каменная стена, словно их в мгновение ока заложили камнем. На западной и восточной сторонах тоже сидели по двадцать семь монахов.
– Могу я спросить, почему ваши ворота ведут в никуда и зачем там сидят эти люди?
– Это па-тсабы. Стражи Кангенпо. Благодаря им монастырь остается невидимым. – Монг бросил взгляд на южные ворота. – Двадцать семь монахов на четыре стены образуют число 108, это число магическое.
– Понимаю.
– Тебе еще многому предстоит удивиться. Койот. – Кроули хлопнул его по плечу. – Итак, я оставляю тебя в заботливых руках ламы Монга. 0-на-гха-ле ску бзугж, лама Монг.
– О-на гха-ле пеб, Ми-ма-йин, – поклонился старый монах.
Кроули пошел к южным воротам. Он повернулся влево, как будто хотел взобраться по ступеням, но его тело, казалось, существовало лишь в двух измерениях.
Без единого звука на лестнице исчезла его нога, а за ней и весь Кроули. Через мгновение уже ничто больше не напоминало о его существовании.
– Ми-ма-йин сменил тело, но не душу, – сказал Монг. Потом его взгляд упал на пистолет Койота. – И я понимаю, какая перемена произошла с тобой, Куй-кан.
– Не сомневаюсь, особенно на фоне Кроули. Вас это тревожит?
– Почему меня должно это тревожить?
– Да, скорее это должно тревожить других, но никак не вас. Я хочу узнать еще одну вещь, если позволите: почему вы называете Кроули 'Ми-ма-йин?
– Когда он впервые у нас появился, у него был иной облик, и лишь часть его была теперешним Кроули. Мима-йин означает – 'тот, кто не человек'. Обычно так называют духов, но в этом случае…
Койот скрестил руки на груди.
– Тогда научите меня тому, чему учили его. Существо, за которым я охочусь, – тоже не человек.
Глава 5
Синклер Мак-Нил улыбнулся стюардессе, которая принесла пепси.
– Вы уверены, мистер Мак-Нил, что не хотите чего-нибудь покрепче? Вы выглядите так, будто у вас был тяжелый день, а между тем сейчас всего лишь восемь часов утра.
– И да и нет, – сказал он, принимая стакан из ее рук. Их пальцы соприкоснулись, и Мак-Нил успел прочитать имя на фартуке:
– Спасибо, Эрика. Боюсь, что для меня новый день еще не наступил, а продолжается старый.
– Я вернусь спросить, не нужно ли вам еще чего-нибудь. – Стюардесса улыбнулась и пошла дальше вдоль салона первого класса 'Боинга-787'.
Син откинулся в кресле и стал потягивать пепси.
Это просто безумие. У меня нет никаких причин тащиться в Японию ради какого-то психа. – Он поставил стакан на столик. – Но и оставаться в Фениксе тоже глупо.
Его отец, Дариус Мак-Нил, все же исполнил свою угрозу и вышиб сына из «Билдмора». После визита в больницу к Хэлу Гаррету Мак-Нил сделал попытку вернуться домой, но выяснил, что доступ к жилому сектору башни для него закрыт. Он обратился к охране, но в ответ получил только небольшой чемоданчик с личными вещами и сообщение, что все остальное конфисковано в пользу компании 'Билдмор'.
Один их охранников даже набрался наглости попытаться его раздеть, и Син решил, что это уже слишком.
Когда санитары унесли наглеца, Син двинулся к отцу в кабинет. Секретарша у двери вскочила, но остановить его не посмела.
Дариус Мак-Нил попивал виски в компании еще двух джентльменов. Одного, высокого и худого с огромным уродливым носом и тяжелым подбородком, Син узнал.
Додд, Ватсон Додд. Бухгалтер.
Дариус и Додд возвышались над совсем маленьким человеком; тот, впрочем, казалось, не замечал их преимущества в росте. Когда Син вошел в кабинет, он сжал кулаки. Но тут же разжал их и, склонив голову, ухмыльнулся по-волчьи:
– Гутен абенд, герр Мак-Нил.
– Привет, фашистский пигмей. – Син махнул рукой Додду:
– Вы, ребята, похожи на заговорщиков – наверное, у Додда пропала жена, а твои воины, Генрих, только
