– А че в тюрьму? Надо – и в тюрьму пойдем. Терпения, что ли, нет?
Солдат сидел, слушал и, казалось, ничего не понимал.
– Тебя найдут…
– Пусть найдут. Я дома побуду хоть немного. А потом – не жалко!
Пароход опять вошел в острова.
– Илья, не убегай, – тихо твердил Сашка. – Не надо. В городе тебя освободят. Там Федор. Егор поправится – приедет хлопотать. Иван Карпыч там есть. Васька сказал – дракой помогать нельзя. Там Иван сильней всех. Сильней Корфа. На речке золота на миллион. Он все сделает.
– Я не хочу в тюрьму! – отвечал Илья.
– А че тюрьма? Че тюрьма? Терпения нету? Страшно, что ль?
– Нет, в тюрьму не хочу. Я вырос на телеге, в Сибири… – дрогнувшим голосом ответил Илья.
– Ты не виноват, тебя отпустят.
– Паспорта нет. Я убегу, и все! Я домой хочу. Лучше пусть убьют!
Илья огляделся. Сизая гряда ветельника на обрыве подплывала по солнечной реке к пароходу, Илья встал.
– Мне ее так жалко, – молвил он, все еще оглядывая даль. Слабости его, кажется, как не бывало. Илья расправил плечи. Он опять выглядел орлом.
Илья истово перекрестился, быстро перескочил через борт и прыгнул в реку.
Задремавший часовой очнулся, увидел пустое место на скамье, тряхнул головой, словно отгоняя остатки сна, и подошел к борту, подняв ружье. На палубе послышался чей-то крик. Пароход тревожно загудел.
Некоторое время казалось, что Илья утонул. Но вот стала проступать рябь и появился след плывущего человека.
Голова вынырнула далеко, шагах в ста от судна.
Солдат старательно целился, держа на мушке мокрую блестевшую голову. Сашка смотрел со стороны. Его крепко держали чьи-то руки. Глаз солдата напрягся, казалось, от него свет шел по дулу ружья, как от свечки. Наконец он выстрелил.
Голову на воде тряхнуло, словно кто-то ткнул Илью в затылок. Голова его ушла в воду. Потом появилась судорожно согнутая рука. Видно было, как Илья перевернулся под водой.
По щекам Сашки потекли слезы, и он весь дрожал от забившей его нервной лихорадки.
– Тоже прыгать собрался? – безразлично спросил солдат.
Он щелкнул затвором.
Конвойного солдата сменили и вызвали к полицейским офицерам.
– Ты слышал, о чем говорили между собой преступники? – волнуясь спросил Телятев.
– Знакомы они были между собой? – спросил Оломов.
– Незнакомы, ваше высокородие! Чужие были.
– Как же ты узнал?
– Заметно было, высокородие.
– А говорят, они приятели и свои?
– Никак нет. Я же рядом был. Мы ели вместе.
– Неприятный случай!
Солдату велели уйти.
– Зря человек не побежит, – сказал Оломов. – Значит, пойман был настоящий преступник. И убит. Тут уж никакие адвокаты не помогут.
– В воду кануло.
Пароход встал на якорь.
Мимо шла лодка. Гребли две молодые гилячки. Дети, женщины, мужчины и старик улыбались, глядя на пароход. На носу его стоял Ибалка с цепочкой от свистка, растянутой по мундиру.
Он тоже улыбался. На мостике ходил капитан в форменной фуражке.
Поравнявшись с кормой и завидев на скамье Сашку рядом с вооруженным солдатом и полицейских, садившихся в шлюпку, гиляки переглянулись и стали грести прочь от парохода.
ГЛАВА 25
Погода предвещала бурную зиму с жестокими морозными ветрами. Теплая, затяжная осень перемежалась злыми ненастьями.
Пронесся небывалый тайфун, полосами лес повалился вокруг Уральского. Перелегли через речку Додьгу или уткнулись в воду по самые вершины ильмы, пробковые дубы и клены, и не ветер, а вода шумела в их еще зеленых ветвях.
Когда-то, прибыв сюда и войдя впервые в тайгу, глядя на эти деревья, удивлялись крестьяне.
