— И дело очень важное?
— Суди сам, приятель.
— Так говори же скорее.
Капитан устремил на него лукавый взгляд и тем насмешливым тоном, который всегда принимал, разговаривая с прежним братом-матросом, наконец произнес:
— Что ж, я готов… Дело наше все еще должно состояться? — задавая этот вопрос, капитан Бартелеми окружил себя густым облаком дыма.
— Конечно.
— Послезавтра?
— Послезавтра; но к чему ты клонишь?
— К тому, любезный друг, — ответил Бартелеми еще насмешливее, — что пора бы нам и счеты свести.
— Свести счеты? Какие? — вскричал мексиканец в изумлении.
— Да наши счеты. Уж не воображаешь ли ты, чего доброго, что я буду служить тебе с завязанными глазами, не зная, что это принесет мне? Ведь я сказал, что мои услуги обойдутся тебе недешево. Дело делом, любезный друг, но ты втянул меня в такие неблаговидные проделки, что я не могу не принять мер предосторожности.
— Если ты привел меня сюда для этого только, — посмеиваясь, возразил дон Торибио, — то очень жаль, дружище. У меня сегодня уйма хлопот, я больше никак не могу оставаться здесь; в другой раз — пожалуй, завтра — я буду весь к твоим услугам.
Он осушил свой стакан и встал.
— Как хочешь, — ответил Бартелеми, не трогаясь с места, — но, честное слово, я думаю, что ты не прав, любезный друг.
— Ба! — откликнулся дон Торибио и сделал шаг к двери.
— До свидания, приятель. Ах, кстати, меня предупредил вчера ловец жемчуга, который возвращался из открытого моря, что неподалеку от берега крейсирует сильная флибустьерская эскадра.
— Что такое? — мексиканец побледнел как мертвец и кинулся назад к капитану. — Что ты говоришь, Бартелеми? Сильная флибустьерская эскадра?
— Ну да.
— Ты уверен?
— Еще бы, когда я видел ее собственными глазами! Ты понимаешь, я надеюсь, что обстоятельство это очень важно для меня, и потому я тотчас удостоверился сам, верны ли слухи… Но что же ты, любезный друг, смотришь так растерянно, вместо того чтобы радоваться?
— Я смотрю растерянно? — вскричал дон Торибио, стараясь возвратить себе внешнее хладнокровие. — Ты с ума сошел, приятель! С какой стати мне глядеть растерянно? Но скажи, пожалуйста, не догадываешься ли ты, что намерены предпринять Береговые братья?
— Не только догадываюсь, но прекрасно знаю. На кораблях эскадры по меньшей мере тысяча пятьсот человек, набранных из самых храбрых флибустьеров и буканьеров; они просто хотят овладеть Картахеной.
— Овладеть Картахеной? Какой вздор! — вскричал, подпрыгнув от изумления, мнимый мексиканец. — Это чистое безумие!
— Твоего мнения не разделяют Береговые братья, уверяю тебя, приятель! Напротив, они надеются на успех.
Дон Торибио опять опустился на стул, дрожа всем телом; лицо его обрело зеленовато-бледный оттенок.
Бартелеми сделал вид, будто не замечает состояния своего «друга».
— Смелая затея, не правда ли? — заметил он, раскуривая трубку, которая успела погаснуть.
— Очень смелое, правда, но откуда же ты знаешь все это?
— О! Все чрезвычайно просто, любезнейший друг: я виделся с их предводителями. Ведь ты же понимаешь, надеюсь, что, заброшенный более года назад в этот край, находясь в положении почти что пленника, я не мог упустить счастливый случай, представившийся мне, чтобы вырваться на свободу. Я преспокойно отправился ночью на судно командующего экспедицией.
— Продолжай же.
— А-а! Ты уже передумал немедленно отправиться на берег? Видно, разговор становится для тебя интересен.
— Очень даже.
— Их вожаки — между прочим будь сказано, все мои старые друзья, — приняли меня с распростертыми объятиями и, разумеется, принялись выспрашивать у меня разные сведения, которые я и сообщил им с превеликой охотой.
— А кто ими командует? Можешь ты назвать мне их имена?
— Конечно, любезный; во-первых, Олоне, потом Польтэ, Пьер Легран и еще два-три наших брата.
— И Медвежонок с ними?
— Какой Медвежонок? Железная Голова?
— Именно.
— Не знаю; его я не видел. Дон Торибио перевел дух.
— Продолжай, — опять повторил он.
— Я рассказал почти все. Мы с ними потолковали, они спросили меня, могу ли я быть им полезен, и, как ты понимаешь, я ответил утвердительно. Я полностью отдал себя в их распоряжение, чтобы со своей стороны способствовать успеху их предприятия. Я даже прибавил, что нас здесь двое Береговых братьев, способных благодаря своему положению оказать им пользу. По-моему, я поступил правильно.
— Так они знают, что я здесь?
— То есть им известно, любезный друг, что в Картахене двое авантюристов: я и другой Береговой брат.
— Но ведь другой-то, тысяча чертей, это я!
— Конечно, но что ж тут такого?
— Если им не удастся, я разорен.
— Разорен, ты? Да ты с ума сошел, что ли? Никто в Картахене тебя не знает, а ты настолько вошел в свою роль мексиканца, что…
— Здесь в Картахене это возможно, но они, флибустьеры… Береговые братья… наши товарищи, наконец…
— Ну и что? Они тебя также не знают. Не воображаешь ли ты, чего доброго, что я был таким олухом и прямо объявил твое имя, не будучи уверен в успехе их предприятия?
— Это правда? — вскричал дон Торибио, в порыве радости схватив капитана за руку. — Они не знают моего имени?
— Вовсе не знают.
— Слушай, старый дружище, — совсем растерянно заговорил мнимый мексиканец, — все это до того поразило меня, что я сам не знаю, что сказать. Дай мне время подумать, я отвечу тебе сегодня вечером. Знай только одно: ты тут говорил, что нам надо свести счеты, не правда ли? Даю тебе слово, если ты будешь мне верным и добрым товарищем, награда превзойдет все твои желания.
— Спасибо, — с усмешкой ответил капитан. — Я принимаю обещание.
— Но и ты со своей стороны…
— Буду нем, это решено.
Дон Торибио выбежал, как полоумный, из каюты, спустился в свою лодку и поспешно удалился от шхуны, даже не простившись с капитаном.
— Все это прекрасно, — посмеиваясь, пробормотал флибустьер, как только остался один, — но лишняя предосторожность не помешает. Мне не следует терять из виду этой ехидны; никогда нельзя быть полностью уверенным, что принял все меры предосторожности против нее.
ГЛАВА XIX. План атаки
После свидания с доньей Эльминой Медвежонок долго беседовал со своим другом и только
