задержан, и решил отправиться в свой загородный дом, куда просил приехать как можно скорее и сеньора дона Торибио Морено, потому что собирался сообщить ему весьма важную новость.
Дон Торибио Морено велел оседлать для себя лошадь и тотчас поскакал вслед за доном Хосе, надеясь догнать его, так как, по словам камердинера, он выехал из Картахены не более двадцати минут назад.
Между тем в голове мексиканца роились мысли одна другой мрачнее.
О каких важных известиях собирался сообщить ему дон Хосе?
Неужели ему уже стало известно о прибытии флибустьеров к картахенскому берегу?
Он мчался во весь опор; уже невдалеке от Турбако дон Торибио был вынужден на крутом подъеме несколько умерить аллюр лошади и машинально бросил взгляд на море, простиравшееся справа от него обширной голубой равниной, уходящей за далекий горизонт. Вдруг он вскрикнул от изумления и остановился, весь бледный, растерянный, дрожащий.
В трех пушечных выстрелах от берега под всеми парусами шел великолепный фрегат.
Прежнему буканьеру было достаточно одного взгляда, чтобы узнать его.
— «Задорный»! — пробормотал он в ужасе, отирая пот, выступивший на его бледном лбу. — «Задорный», фрегат Медвежонка Железная Голова! Бартелеми обманул меня! Это Медвежонок Железная Голова, он сам возглавляет экспедицию! Но откуда же он может знать, что я здесь? О, мои предчувствия! Прочь все колебания, надо во что бы то ни стало опередить их. Я погиб, если не погублю их!
И с яростью вонзив шпоры в бока лошади, которая заржала от боли, бывший буканьер понесся во весь дух к Турбако.
Однако как ни быстро мчалась лошадь, мексиканец доскакал до загородного дома губернатора, так и не догнав его.
Входя во двор, он увидел несколько лошадей, которых держали под уздцы слуги-негры.
Дон Торибио соскочил наземь.
— Паломбо, — спросил он невольника, — здесь сеньор губернатор?
— Здесь. Только что приехал с сеньором полковником доном Лопесом Альдоа.
— И полковник тут?
— Так точно, сеньор кабальеро.
— Странно, — пробормотал дон Торибио Морено сам с собой. — Где они, Паломбо? — спросил он вслух.
— В гостиной сеньорит.
Мексиканец бросил поводья чуть ли не в лицо негру и опрометью кинулся к дому.
Он уже отворял двери гостиной, когда почувствовал на плече чью-то руку.
Быстро оглянувшись, он вдруг увидел склоненное к нему насмешливое лицо Бартелеми, которого никак не ожидал встретить.
— Ты здесь? — вскричал он.
— Почему же нет, когда ты тут? — откликнулся буканьер.
— Что я тут делаю — понятно, но ты? Объясни мне?..
— Сейчас, любезный друг, сейчас, — ответил Бартелеми, все также продолжая посмеиваться, — но что же мы стоим у дверей! Входи, есть много новостей.
— Вот тебе и на! Видно, сегодня у всех есть новости.
— Должно быть, — равнодушно заметил Бартелеми.
И не дожидаясь более дона Торибио, он сам распахнул двери с двусмысленной улыбкой на лице, которая имела свойство бросать в дрожь мнимого мексиканца.
Они вошли.
Среди комнаты стояли губернатор и комендант картахенского гарнизона, дон Лопес Альдоа. Они беседовали с Эльминой и Лилией.
По-видимому, разговор был очень оживлен, в нем даже слышались угрозы.
При виде дона Энрике Торибио Эльмина быстро обернулась к нему.
— В присутствии этого человека, — вскричала она, — когда случай или, лучше сказать, Господь привел его сюда, я объявляю вам, отец, что никогда не соглашусь быть его женой!
— Берегись! — с гневом топнув ногой, перебил ее дон Хосе.
— Сеньорита, умоляю вас! — прошептал дон Торибио Морено. — Да что же тут происходит?.. Я только сейчас прискакал… Мне ничего не говорили…
— Молчите! — крикнула на него девушка в порыве негодования. — Как вы смеете возвышать здесь голос?
— Довольно, донья Эльмина! — вскричал дон Хосе. — Вы будете женой дона Торибио, я так хочу.
— Нет, отец, — вскричала Эльмина еще смелее, — я скорее умру, чем сделаюсь женой этой презренной твари!
— Сеньорита! — опять вскричал дон Торибио, совсем озадаченный внезапным нападением и не зная, как себя держать.
Бартелеми исподтишка смеялся над жалким видом приятеля.
Донья Лилия старалась ободрить кузину и защитить ее от гнева отца.
При последних словах доньи Эльмины дон Хосе пришел в такую ярость, что чуть не бросился на дочь.
— Несчастная! — вскричал он. — И ты осмеливаешься не покоряться моей воле?
— Не хочу идти за этого человека, — произнесла она разбитым от скорби голосом.
— Ты выйдешь, говорю тебе, или…
— Убейте же меня на месте! — воскликнула девушка в невыразимом отчаянии.
— Повторяю тебе, — кричал дон Хосе, сильно сжимая ее руку, — ты выйдешь за дона Энрике Торибио Морено!
Внезапно дверь гостиной с шумом распахнулась и на пороге появился человек в сопровождении двух громадных собак и двух кабанов.
При виде незнакомца у присутствующих вырвался крик изумления, смешанного с ужасом.
Это был Медвежонок Железная Голова.
Он был одет в свой буканьерский костюм и держал в руке ружье.
Сделав два шага вперед, он спокойным голосом произнес:
— Вы ошибаетесь, сеньор кабальеро, донья Эльмина не выйдет за этого негодяя.
На мгновение все остолбенели.
При появлении Медвежонка Бартелеми как бы случайно стал у двери, чтобы загородить выход.
— Флибустьер, грабитель, здесь?! — вскричали оба испанца и взялись за эфесы шпаг.
— Прошу без криков и без угроз, — все так же невозмутимо продолжал Медвежонок Железная Голова. — Сеньор дон Хосе Ривас, знаете ли вы человека, которого выбрали себе в зятья?
— Кажется… — пробормотал было испанец, невольно подчиняясь твердости и прямодушию Берегового брата.
— У вас, по-видимому, короткая память, кабальеро, — строго заявил флибустьер, — я скажу вам, кто этот человек, который бесчестной игрой отнял у вас все состояние и теперь прикидывается, будто хочет жениться на вашей дочери. Правда заключается в том, что он обманывает вас, так как давно вступил в брак у себя на родине.
— Прежде всего, — надменно и с обычным хладнокровием сказал дон Хосе, который уже вполне овладел собой, — не угодно ли вам будет сообщить, кто вы такой, сеньор кабальеро, и по какому праву вошли в мой дом.
— Кто я? — холодно ответил Медвежонок. — Флибустьер, как вы сами только что сказали, тот человек, сеньор кабальеро, которому вы на Санто-Доминго были обязаны своей свободой и сохранением чести вашей дочери. По какому праву я здесь? По праву каждого благородного человека — праву ограждать слабых от притеснений тех самых лиц, которые должны бы служить им покровителями.
— Такая дерзость не останется безнаказанной, сеньор! — вскричал в бешенстве дон Хосе. — Я сумею отплатить по заслугам…
— Давайте не будем попусту произносить напыщенные фразы и грозить, кабальеро, а вы, сеньориты, уйдите, пожалуйста, в ваши комнаты. Не бойтесь, донья Эльмина, вы теперь под моей охраной, я сумею
