мог. Он закричал от напряжения и рванулся вперёд, вкладывая в рывок последние силы. Я поймал его за руку и дёрнул на себя. Гризли уже подхватил его вторую руку, и Пластик буквально вылетел из воды. Меня выхватили, и я тоже последовал за Пластиком, плюхнувшись рядом. Из ботинок извергся водопад болотной жижи. «Зеркало» расстроенно уткнулось в берег и обиженно поплыло обратно, кочевать по болоту, сопровождаемое нашими взглядами.
— Ну и марш-бросок! — Лихой тяжело дышал.
Я перевернулся на спину и сел. В ботинках противно хлюпало.
— Что это?
— Если она коснется тебя, будешь плавать в ней весь остаток жизни, пока не умрёшь от сумасшествия или пока чья-то добрая душа не пустит пулю в твою голову. Как в биологической камере, — Лихой не отрывал взгляда от плавающего островка смерти, — этот пузырь будет снабжать твоё тело всем необходимым для жизнедеятельности.
— Человек существует в ней. Не живёт, — Пластик присел и с ненавистью отправил свой взгляд вслед аномалии, — она парализует его. При этом ты находишься в сознании.
— А вытащить никак? — я обернулся к Воронину, считая его кладезю полезной информации.
— Можно. Если заменить чем-то живым. Только тогда «Зеркало» отдаст пленника.
Я представил, каково это плавать по болоту в пузыре, не имея возможности ни крикнуть, ни застрелиться и какие при этом шансы на то, что кто-то увидит тебя и на него снизойдет просветление обменять, чью-то душу на душу пленника. Мороз пробежал по коже от ужаса.
— А убить? — спросил я, снимая ботинки и вытряхивая остатки воды. Хотя я делал это скорее автоматически. Мы ещё не вышли из болота и шанс, что обувь останется сухой, был катастрофически мал. Точнее его совсем не было.
— Пробовали. И стреляли, и взрывали, и сжигали. Как капля ртути на воде. Всё проходит насквозь и никаких повреждений.
— Перекур пять минут, и двигаемся дальше, — Воронин вытянул ноги вверх и вода с радостным хлюпаньем стекла по мокрым штанам на землю. Не хватало прыгающих и резвившихся лягушат. Я улыбнулся своим мыслям.
Человек, в чёрном плаще с наброшенным капюшоном, скрывающим его лицо, осторожно присел над белым коконом пуха. Рукой, одетой в резиновую перчатку, осторожно смахнул белую смерть там, где по очертаниям угадывалась голова. Распухшее лицо, покрытое вздувшимися волдырями, открылось из белизны пуха.
— Эх, Косой, Косой. Отсутствие мозгов и осторожности, погубило тебя.
Человек встал. Его чёрный силуэт контрастировал с белоснежным покрывалом, укутывающим землю и деревья. Осторожно ступая по пуху, он вышел из аномалии. На опушке стояли ещё люди, одетые в сталкерские чёрные куртки. Человек стянул перчатки и обратился к одному из соратников:
— Ну, что там?
— Их шестеро, Лысый. Пошли через болото. Сто пудов, хотят на Свалку пройти.
Человек задумчиво смотрел на болото. Густой туман опускался на поверхность.
— Если поторопимся, выйдем раньше их к переходу. В болото сейчас соваться не резон, — сказал он и направился вдоль кромки болота. Его пистолет-пулемет, переброшенный через правое плечо, в такт бился о полы плаща. Люди гуськом пошли следом. Цепочка из десяти человек.
10 глава
— Уверен, что нас ждут, так как выход из болота только тут. Справа и слева обширные очаги радиации, — мы сидели полукругом, используя кусты на болоте, в качестве укрытия и слушали Воронина, — бандиты, скорее всего уже знают о нашем присутствии и обошли вокруг.
— Ага. И будут встречать нас веселым застольем, полного свинцовых закусок, — Лихой зло посмотрел на кусты, — предлагаю выйти и нашпиговать их блатные задницы их же закусками.
— Нет, Лихой. Не пойдет. Что они знают? Начнём с этого.
— Если у них есть хороший следопыт, то они знают, что нас шестеро, и мы направились в болото к выходу на Свалку, — пробубнил Гризли. Воронин одобрительно взглянул на него как на примерного ученика:
— Верно. Но они также и предполагают, что не все могли пройти болото. Примерно так пятьдесят на пятьдесят процентов.
— Ты предлагаешь выйти из болота якобы оставшимся в живых? — Бойцы с интересом вслушивались в слова командира.
— Точно. Выйдут трое. Тигр проведет двоих, как пленных. У него у одного форма не наша, — Воронин обвел взглядом своих бойцов и остановился на мне, — справишься Тигр?
— Да. Думаю это выход. И возможно единственный.
— Хороший план, босс. Респектую, — Лихой шутя, отсалютовал командиру, — пока они будут базарить с Тигром, мы их и накроем.
— С Тигром иду я и Змей. Начнёте по сигналу. — Сняв автомат с плеча, Воронин отдал его мне.
— Босс, а какой сигнал? Три зеленых свистка?
— Ты поймёшь, Лихой. Поверь мне.
Я закинул автоматы Змея и Воронина за спину, свой навел на своих пленных:
— Хенде кок, господа.
Воронин вытащил ПМ из-за пояса и закрепил его за воротником, за шеей. Задрав руки, впереди, пошел Воронин, за ним Змей. Я выдохнул, пожелав в мыслях нам всем удачи, и повёл пленников навстречу судьбе. Кусты болотной камышовой яблони, окрещенной мной, остались позади. Тело с радостью почувствовало твердую опору вместо постоянно хлюпающей неизвестности болота.
— Лысый, трое вышли.
Человек в плаще, не скидывая капюшона, приник к окулярам бинокля. Из зарослей кустов, приближались три человека. Последний шёл сталкер, впереди него два «долговца». Скрещенные руки долговцев за головой и наведённый на них автомат сталкера, не оставляли никаких сомнений. Они его пленные. Лысый сдвинул бинокль. Окуляры автоматически настроились на заросли, откуда вышли трое. Кусты замерли, словно створки ворот захлопнулись за теми, кто покинул мир топи.
— Капот, не стреляй, — Лысый убрал бинокль, — держи на прицеле сталкера. Чуть что, вали не задумываясь.
Капот, получил это имя за то, что войдя впервые в Зону, на Кордоне увидел двух псевдопсов, и от страха запрыгнул на капот стоявшей рядом машины. Машина, проржавевшая за десяток лет, не выдержала такого натиска, и ноги парня провалились сквозь капот. Почти сутки парень просидел на машине, пытаясь вызволить застрявшие конечности, пока его не сняли сталкеры. Благодаря быстрой молве, он получил имя. Капот. Время, проведённое в Зоне, не избавило его от страха но, тем не менее, сделало из него беспощадного убийцу. Снайперская винтовка было его излюбленным оружием. В перекрестье прицела ты не видишь глаза умирающей жертвы и не слышишь, как влетающая в цель пуля с чмокающим звуком разрывает затылок цели. Нет эмоций. Только удовлетворение от попадания в цель. Вот и сейчас он смотрел в оптику СВД на крепкого парня в сталкерской потрёпанной куртке. Перекрестье поднялось к заросшему щетиной лицу и замерло на точке между носом и губами. Капот был готов ощутить удовлетворение от проделанной работы.
Лысый взял пятерых человек, и они вышли из-за покрытых рыжим лишайником камней, навстречу троим вышедшим из болот.
— Стоять! Волыны на землю, сталкер.
Уже подходя к валунам, издалека казавшимся покрытыми ржавчиной, я предполагал «внезапное
