котором почему-то была установлена собачья конура.
Почти в самом конце дикой пристани стояла полузатопленная плоскодонка. На ней не было ни замка, ни цепи. Она была ничьей. Мальчики выволокли её на берег, перевернули вверх дном, освободив от воды, и снова спустили её на воду. Андрей бросил в неё несколько ржавых консервных банок, вытащил из-за кустов какие-то облезлые вёсла, кинул их в лодку. Потом подобрал на берегу небольшое полено и, войдя в лодку, потрогал пробку, торчавшую в днище. Из-под пробки сочилась вода. Андрей несколько раз ударил поленом по пробке, и течь прекратилась.
— Поехали, — сказал Андрей, усаживаясь на вёсла.
Гуля вошёл в лодку и уселся на корме.
Плоскодонка скользила по гладкой поверхности воды.
День выдался солнечный, удивительно тихий, даже какой-то ленивый. В такие дни хорошо лежать где-нибудь в тени, недалеко от воды, чтобы выскочить на мгновение, окунуться и снова спрятаться в тени.
Откуда-то издалека, вероятно из дома отдыха, доносилась знакомая песня:
Андрей грёб, а Гуля, опустив руку в воду, тихо говорил:
— Мама тесто поставила. Пироги будет печь… с крыжовником… — Он помолчал и добавил: — Когда всё кончится, пойдём ко мне пироги есть?
Тем временем лодка оказалась на том самом месте, которое было выбрано накануне.
— Приехали? — спросил Гуля.
— Приехали, — сказал Андрей, поднимая вёсла и складывая их в лодке.
— Уже?
— Погоди.
— А чего… годить?
— Рано. Народу нет.
Берег был пуст. На пляже, как на грех, не было ни души. То ли рано ещё было, то ли купались в другом месте, но так или иначе для готовившегося спектакля не было зрителей.
И вдруг, откуда ни возьмись, под звуки барабана, с высокого берега на пляж хлынула толпа ребятишек. С криком и визгом они бросились в воду, а сверху бежали всё новые и новые ряды пионеров, и на какое-то мгновение весь берег заполнился до отказа. В воде бултыхалось, прыгало, ныряло, кричало, визжало и смеялось великое множество ребятишек.
— Вытаскивай пробку! — шёпотом, как будто на берегу могли его услышать, скомандовал Андрей.
Гулька бросился выполнять приказ. Он схватился за скользкую от воды затычку и потянул на себя. Руки соскользнули, и Гулька упал на дно лодки.
— Эх, ты… — зашипел Андрей. — Тащи, говорю!
Гулька снова схватился за пробку, и снова руки соскользнули.
— Она мокрая… не вылезает… Ты её забил… Её не вытащишь… — лепетал. Гулька, снова и снова пытаясь вытащить затычку.
Андрей тем временем изображал безмятежность. Он лежал на носу, как бы млея от неги, подставив своё тело солнцу.
— Ну и тип… Ну и недотёпе… — шипел он. — Пробки вытащить не можешь… Руки вытри, чтобы сухие были…
— Обо что? Тут всё мокрое, — оправдывался Гулька.
— Поленом, поленом, — командовал Андрей.
Гулька взял полено и ударил по пробке.
— Да не забивай, не забивай… По боку! По боку! Раскачивай! — злился Андрей и наконец, не выдержав, сам бросился к пробке.
Он попытался вытащить её руками, потом стал орудовать поленом, но пробка не поддавалась.
— Андрей, Андрей… — шепнул Гулька. — Сюда плывут.
Андрей оглянулся, увидел подплывающих к лодке ребят, поспешно растянулся на корме, приняв снова безмятежную позу.
Ребята облепили лодку, хватаясь за борт.
Гулька испугался.
— Андрей, они перевернут лодку! Они нас потопят!
Андрей поднялся.
— А ну, отцепитесь! Давайте отсюда!
Ребята со смехом поплыли обратно. И когда они были уже на порядочном расстоянии, Андрей снова принялся за пробку. Он бил её веслом, ковырял какой-то железкой, раскачивал руками. И вдруг пробка подалась. Она осталась в руках у Андрея, а из дырки хлынула вода… Андрёй бросил пробку.
И в ту же минуту раздался горн. Андрей взглянул на берег и увидел, как пионеры, мгновенно построившись, покидали берег под звуки барабана.
— Пробку, пробку ищи! — крикнул Андрей Гульке и сам стал шарить по дну. Вода всё прибывала, а Гулька и Андрей, глядя друг на друга, судорожно ощупывали дно.
— Нашёл! — радостно крикнул Гулька.
— Затыкай! — скомандовал Андрей.
— А где дырка? Дырка где?
— Дай сюда!
Андрей нащупал дырку и заткнул её.
Ребята облегчённо вздохнули и, вооружившись консервными банками, начали вычерпывать воду…
С асфальтированного шоссе свернули три ярких туристских автобуса и подрулили к берегу. Пёстрая толпа туристов выплеснулась и тут же затараторила чуть ли не на всех европейских языках. Мужчины и женщины, старики и молодые, плешивые и кудрявые, тонкие и пузатые, обвешанные киноаппаратами и биноклями, фотокамерами и подзорными трубами, они обступили молодого, элегантно одетого гида.
— Мы с вами, друзья, — заговорил он неторопливо, — въезжаем в город, который ещё недавно не знал большой воды.
И сразу же его слова, как эхо, повторили переводчики.
— И вот руками советских людей, — продолжал гид, — два года назад создано это море, которое вы видите перед собой. Взгляните налево. Водный стадион «Динамо». Вышка для прыжков в воду. Здесь обычно тренируется олимпийский чемпион Володя Севриков, житель нашего города.
Имя Севрикова было, очевидно, хорошо известно туристам.
— Севриков, Севриков, — не ожидая перевода, одобрительно зашумела толпа туристов.
— Взгляните сюда. — Гид указал на плоскодонку с нашими героями. — Эти мальчики ещё недавно, быть может, даже в глаза не видели лодку, а теперь…
А для мальчиков прибытие туристов было как бы сигналом, чтобы снова приняться за своё дело.
— Тащи пробку! — скомандовал Андрей, снова принимая живописную позу.
Гулька схватился за пробку, раскачал её и вытащил. Но вода почему-то не пошла.
— Что у тебя там? — спросил Андрей. — Вытащил?
