визитную карточку. — Вот. Я ведь уже предоставил их номер.
— Ты мог зарегистрироваться там и уехать куда угодно.
— Мог, но не уехал.
— А кто-нибудь видел тебя, когда ты там находился?
— Полагаю, да.
— Например, кто?
— Владельцы пабов, для начала. Отдыхая там, я, понятное дело, выпивал в некоторых пабах. Главным образом в Уллсуотере. Это легко проверить.
— Кто-нибудь еще?
— Люди, которых я видел.
— Например?
— Другие отдыхающие в основном.
— А у этих отдыхающих есть имена?
— Я, во всяком случае, их не знаю.
— Как удобно.
— Ради Бога. Это просто люди, которые встречались мне на прогулках, на склоне холма. Я не знаю, как их зовут. Перекинешься парой слов несколько минут и продолжаешь свой путь.
— Значит, этих отдыхающих не разыскать. Стало быть, и пользы от таких свидетелей мало.
— Почему же не разыскать? Можно дать объявление, поместить мой снимок. Кто-нибудь наверняка откликнется.
— Ты видел этих отдыхающих днем?
— Да.
— Значит, никто из них не сможет подтвердить, где ты находился в любую конкретную ночь?
— Я же говорил, содержатели пабов.
— А ты помнишь, в какие ночи где бывал?
— Не совсем. Кроме самого Рождества. В ту ночь я ходил в «Синего вепря», в Уллсуотере.
— А кроме этого, ничего?
— Я был на отдыхе. Ходил туда, куда ноги понесут, и не вел дневника. Я потерял работу, говорю на тот случай, если ты забыл. Мне хотелось немного развеяться.
Ред меняет тактику.
— Поговорим о серебряных ложках. Ты купил один из этих комплектов.
— Нет.
— Да. Ты приобрел его по карте «Америкэн экспресс» первого мая девяносто седьмого года. У нас есть записи об этой покупке.
— Я говорил об этом раньше. Мою кредитную карту украли. Тот, кто ее украл, должно быть, и купил на нее эти ложки. Я заявил о пропаже карты. Вы знаете об этом.
— Да. Мы проверили по данным «Америкэн экспресс». Карта была объявлена пропавшей второго мая. На следующий день после того, как ты купил ложки.
— Тогда я хватился, что карты нет.
— Последняя зарегистрированная покупка по той карте до первого мая была совершена в субботу двадцать шестого апреля. Ты приобрел бензин стоимостью в двадцать три фунта на заправке «Тексако» на Вуд-лейн. Ты признаешь эту покупку?
— Да, конечно. Это ближайший гараж от моего дома.
— Значит, ты утверждаешь, что карта пропала между этим днем — двадцать шестого апреля — и первым мая?
— Да.
— И ты не заметил пропажи до второго мая?
— Нет.
— Я бы сказал, что это несколько странно.
— А я бы нет. Просто на той неделе я не пользовался картой «Америкэн экспресс». Ты проверяешь наличие своих кредитных карт каждую неделю, Ред?
— И была похищена именно эта карта?
— Да.
— Один кусочек зеленого пластика с надписью «Америкэн экспресс»? И больше ничего?
— Нет.
— Да уж, это я бы точно назвал странным. Ты утверждаешь, что твою кредитную карту украли, но человек, который предположительно украл ее, не взял ни денег, ни других кредитных карт и ничего другого.
— Именно.
— Потому что именно так действуют воры, не так ли, Дункан? Вместо того чтобы опустошить твой бумажник и забрать все, на хрен, они тратят время на то, чтобы изъять одну-единственную карту. Может, хватит пудрить мне мозги, а?
— А я бы сказал, что это совершенно логично.
— Почему?
— Потому что таким образом я бы не скоро заметил пропажу. Если бы пропал весь бумажник, я бы, очевидно, хватился его, верно? И тогда сообщил бы о пропаже карты, и к тому моменту, когда этот таинственный покупатель явился бы за серебряными ложками, она оказалась бы заблокированной.
— И кто же, по-твоему, украл твою кредитную карту?
— Да кто угодно. На той неделе я два дня провел на полицейской конференции. Было жарко. Мой пиджак все время висел на спинке стула. В это время ее мог прибрать к рукам кто угодно.
— А когда ты хватился карты, обращался к организаторам конференции?
— Да.
— И что они сказали?
— Сказали, что к ним она не поступала.
— А когда ты нашел свое имя в перечне кредитных карт, то взял, на хрен, и вымарал его маркером. Скажи еще, что это поступок невинного человека. Скажи. Я тебе все равно не поверю.
— Я увидел свое имя. Я не понял, откуда оно там взялось. Я просто машинально его зачеркнул. Я знал, что невиновен, но понимал, что будет трудно объяснить, почему оно там оказалось.
— Если ты был невиновен, почему же не решил, что было бы лучше рискнуть и оправдаться? Сказать: «Это моя карта, я понятия не имею о том, кто ее стянул и как она оказалась в этом списке».
— Ну да, конечно. Если бы можно было все вернуть, я бы, наверное, так и поступил. Но я этого не сделал. Я растерялся, принял поспешное решение, ну а уж потом отступать было поздно.
— Даже если это правда, это все равно не объясняет всего остального.
— Ты твердо вознамерился свалить вину на меня, Ред, не так ли? Ты все уже рассортировал в своей голове, и что бы я ни делал или говорил, это не изменит твоего мнения ни на йоту, верно?
Он начинает подниматься со стула.
— Сядь, Дункан.
Дункан, и тело и голос, поднимаются одновременно.
— Я не делал этого. Меня подставили. Это тщательно задуманная подстава, чтобы полиция могла заполучить меня с потрохами.
— Сядь, черт тебя возьми.
— Почему ты не хочешь выслушать?
Ред тоже встает со стула.
— Сядь. А ну, на хрен, сядь. Сейчас же!
Констебли делают шаг вперед. Дункан смотрит на них, переводит взгляд на Реда и снова опускается на стул. Констебли отступают назад.
Голос Реда напряжен от необходимости держать себя в руках.
— Послушай, солнышко. Ты продал эту долбаную историю в «Ньюс оф зе уорлд» за двадцать штук. Ты воспользовался нашим доверием и плюнул нам в лицо. Так что извини, если я не вижу ничего смешного,
