Живущий

Слуга: отец, прекрати! не надо его провоцировать!

Второй: изоп! у меня нет времени возиться с этим ублюдком, не видишь, у меня вот-вот пауза!

Слуга: тем более нужно вести себя осторожно

Второй: с этим ничтожеством?! Он настолько глуп, что даже не понимает, зачем он здесь оказался. Яппп! у него есть СООБРАЖЕНИЯ!!!

Слуга: он уже не ничтожество, мы сами возвысили его до такой степени, что он может создать проблемы, так что лучше его гладить по шерстке, извинись, скажи что погорячился, нам не нужен этот конфликт на пустом месте…до начала всего десять минут!!

— Я старший по рангу, вы должны относиться ко мне с уважением, — промямлил Зеро и содрогнулся от отвращения к себе самому. Его голос звучал тихо и как будто просительно, словно он клянчил добавки к обеду в столовой Дома.

Второй коротко хрюкнул — не то кашлянул, не то засмеялся, — но промолчал.

— Я Восьмой и Мудрейший, — Зеро постарался придать голосу твердость. — Меня назначил Ныряльщик. Вместо себя.

— А вот это правильно, — недобро усмехнулся Второй; черные глаза его мутно блеснули, как спинки жуков, копошащихся в засохшей земле. — Ты вместо Ныряльщика…

Слуга: только не говори лишнего

— …и твое дело быть такой же куклой, как он.

Слуга: да заткнись же ты!!

— Отец, у тебя жар, — сказал Слуга вслух. — Ты оскорбляешь Мудрейшего и Ныряльщика. Сам не знаешь, что говоришь. Боюсь, сегодня тебе не стоит принимать участие в заседании.

— Что значит «куклой»? Что он имеет в виду? — чужим, комариным каким-то голосом поинтересовался Мудрейший. — Я предам ваши слова огласке на заседании Совета…

Слуга: видишь что ты наделал старый дурак переходи к плану В.

Второй приоткрыл рот — маленькую темную дырку в седых зарослях бороды — и зашелся в приступе кашля. Белесый язык то высовывался наружу, как любопытный червяк из норки, то прятался внутрь.

— Он просто бредит. — Слуга Порядка сочувственно похлопывал Второго по спине. — Он еще нездоров, я зря его поднял с постели…

— Изоп, — старик брезгливо передернул плечами, чтобы Слуга убрал руку.

Приступ кашля прошел, но дышал Второй тяжело. Розовато-белый червяк снова выбрался из норы и потерся о запекшиеся стариковские губы, оставив на них липкий слизистый след.

— Сынок… — Второй посмотрел на Зеро, и Мудрейший отметил, что взгляд его прояснился. — Я был с тобой неподобающе груб. Ты прости меня, старика. Болезнь и тревога пожирают меня изнутри, как некормленые питомцы. Поэтому я бываю несдержан и слегка… не в себе. Так что… могу я рассчитывать на ваше великодушное прощение, Мудрейший?

— Разумеется, — бесцветно и звонко отозвался Зеро. Как кукла. Я как механическая говорящая кукла…

Старик с усилием приподнялся и протянул Зеро дрожащую костлявую пятерню. «Прямо так, без перчатки. Очень трогательно», — все так же механически подумал Зеро и пожал протянутую ему руку. Она была сухой и горячей.

Превозмогая отвращение, Второй задержал ледяную руку Мудрейшего в своей. Его сын был прав. Груб, но прав. Не нужно было выходить из себя.

— Ну, без обид, — сказал он. — Теперь на вот. — Второй открыл ящик стола и извлек оттуда замусоленный несвежий листок, исписанный кривыми каракулями с обеих сторон. — Прости за почерк, — старик виновато скорчился. — Практики-то никакой в первом слое… Не то что у вас, Мудрейший.

— Что это? — зачем-то спросил Мудрейший, хотя он прекрасно знал, что.

— Это мой вариант вашей Первой Речи, — отозвался Второй.

— Я не собираюсь…

— Прошу вас, — старик примирительно поднял руку. — Для начала просто прочтите. Если не согласитесь с моим вариантом — что ж, предложите Совету Восьми свой. Хотя, на мой взгляд, это будет огромной ошибкой.

— Хорошо. — Зеро взял в руки листок и раздраженно забегал глазами по тексту.

«Восьмой, Мудрейший, приветствует всех членов Совета. Друзья! Я очень волнуюсь и перейду сразу к делу…»

— Если можно, вслух, — попросил Слуга и откинулся в кресле, уютно сложив руки на животе и прикрыв глаза, точно собирался услышать колыбельную на ночь. — Я бы тоже хотел ознакомиться.

— «…Несогласные представляют прямую первослойную угрозу для Живущего. Наш святой долг — бороться с этой напастью во всех ее проявлениях. Чрезвычайно опасны практически все категории несогласных:

Антивекторианцы (несогласные с диктатом инвектора) угрожают принципу профессиональной преемственности Живущего.

Староживущие (несогласные с возрастным ограничением каждого конкретного воспроизведения) угрожают здоровью и молодости Живущего.

Пред охранительницы (женщины, не согласные с обязанностью обязательного зачатия в результате совокупления) — едва ли не самая опасная категория, они угрожают самому принципу воспроизведения Живущего.

Семейственники группы А (несогласные с необходимостью разлучаться с Родными) угрожают интеллекту, психике и прогрессу Живущего. Эти люди (преимущественно женщины) видят свое «продолжение» в Родных, а не в себе самих. Тем самым они погружают общество в первобытную дикость, замешанную на тяжелых перверсиях и звериных инстинктах.

Семейственники группы В («любовные пары», не согласные с необходимостью частой смены партнера и хранящие так называемую верность друг другу) угрожают свободе выбора Живущего, навязывая ему искусственные и вредные собственнические инстинкты.

Трехбожники (несогласные с тем, что нет бога, кроме Живущего, единого в трех миллиардах) — своей абсурдной верой в уродливое божество с тремя головами (голова отца, голова сына и голова птицы) угрожают культурному наследию Живущего и стремятся подорвать доверие к священному тексту Книги Жизни.

Общество «Доступный мир» (несогласные с отсутствием контакта между Живущим и Братьями Нашими Меньшими) — пожалуй, единственные не представляют угрозы. Живущий действительно очень заинтересован в налаживании контакта с животными и их одомашнивании.

Дорогие друзья! В целях борьбы с первослойной угрозой предлагаю следующее:

— Ужесточить наказание, применяемое к Несогласным. Принудительная пауза с последующим исправлением в соответствующих учреждениях представляется мне адекватной и здравой мерой.

— Соответственно увеличить количество исправительных Домов (как минимум вдвое).

— Ввести режим Чрезвычайного Положения.

О последнем пункте скажу отдельно.

До сих пор лишь Мудрейший каждый раз перед паузой или окончательным погружением подбирал себе на смену нового Ныряльщика (а на этот раз назначил меня). Однако режим ЧП предусматривает для всех членов Совета возможность передачи власти не по инвекторно— му принципу, а по принципу «назначения преемника». Такая радикальная мера предусмотрена для того, чтобы в тяжелые для Живущего времена избегать так называемого «провала в памяти» — длительного и неизбежного при воспроизведении любого члена Совета периода (эмбриональный, грудничковый, детский возраст до 8 лет), когда доступ к ячейке в «Ренессанс-банке» невозможен. Друзья мои! В такой критический момент, как сейчас, столь длительная потеря памяти — а следовательно, и опыта, и всех наработок — для некоторых членов Совета недопустима.

В связи с этим я обращаюсь к уважаемому Второму (и прошу всех членов Совета поддержать мою инициативу) с очень серьезной просьбой. Это просьба — без всякого преувеличения — принести себя в