ярких литературных героев. Сегодня в Эдинбурге неподалеку от дома, где родился писатель, стоит памятник Шерлоку Холмсу; изображения знаменитого сыщика украсили серию британских почтовых марок; на стенах станции лондонского метро 'Бейкер-стрит', находящейся поблизости от знаменитого дома № 221 Б, изображены сцены из рассказов о Холмсе. Мало кто из читавших рукопись в 1886 году мог предугадать подобную славу. Хотя образы Шерлока Холмса и доктора Ватсона выписаны тщательно, молодой писатель еще не обрел своего характерного стиля. Оглядываясь на 'Этюд в багровых тонах', видишь, как сильно он напоминает вышедшего в том же году 'Динамитчика' Роберта Луиса Стивенсона.
Решение Конан Дойла включить историю мормонов в сюжет повести может быть непонятно современному читателю. Однако, когда Конан Дойл приступал к работе, в газетах часто писали о мормонах, об их аморальной жизни — особенно о практике многоженства. Конан Дойл, видимо, немало прочел на эту тему, однако ему бы следовало заглянуть и в атлас, потому что в 'Этюде в багровых тонах' Юта и Рио- Гранде странным образом лишились своего реального местонахождения. Подобные неурядицы возникали часто. В одном из более ранних рассказов, действие которого происходит в Новой Зеландии, писатель умудрился расположить процветающую ферму в двадцати милях от берега — в открытом море. 'Бывает', — пожимал в таких случаях плечами автор.
Вскоре первая сага о Шерлоке Холмсе начала совершать 'привычные круги': три издателя ответили отказом. Конан Дойл написал матери: 'Поистине литература — это раковина, из которой нелегко выковырить устрицу'. В сентябре он в очередной раз свернул рукопись в трубку и послал ее в четвертое по счету издательство — лондонское 'Уорд, Локк и К°'. В конце октября пришло письмо, сообщавшее, что повесть хотя и понравилась, но… 'Мы не сможем опубликовать ее в этом году, — писал редактор, — так как в настоящее время рынок забит дешевой литературой'[16]. Конан Дойлу было предложено подождать до следующего года, а за право публикации издательство обещало заплатить 25 фунтов стерлингов.
'Предложение было не слишком соблазнительным, — признавался позже Конан Дойл, — даже такой бедняк, как я, сомневался, стоит ли его принять'[17]. Для сомнений причин было достаточно. Гонорар был ничтожный — за другую, более короткую вещь, 'Сообщение Хебекука Джефсона', ему только что уплатили больше, да и ждать целый год не хотелось. Он попросил небольшой аванс, но получил отказ на том основании, что 'эго вызовет непонимание у других авторов'. В конце концов он принял эти условия, но позже признавался, что 'больше не получил ни пенни от этой фирмы'.
Конан Дойл надеялся, что 'Уорд, Локк и Ко' выпустит 'Этюд в багровых тонах' отдельной книжкой, и тогда наконец осуществится его мечта увидеть свое имя на обложке. Однако повесть вышла в ноябре 1887 года, став 'гвоздем программы' сборника рассказов и очерков 'Рождественский ежегодник Битон', основанного двадцать лет назад женой Сэмюэла Битона, которая завоевала славу как автор книги по кулинарии и домоводству. Ежегодник был распродан за две недели, что скорее объяснялось известностью Битон, нежели триумфом 'Этюда в багровых тонах'. Сама вещь не вызвала особого энтузиазма, хотя собрала достаточное количество хвалебных рецензий, чтобы выйти на следующий год отдельной книжкой. Снабженное соответствующей рекламой ('Потрясающая история!'), новое издание включало в себя шесть рисунков, принадлежавших перу отца Конан Дойла. Неизвестно, сам ли Конан Дойл предложил в качестве иллюстратора отца или издатели пожелали ввести такое новшество, как сотрудничество отца и сына. Чарлз Дойл работал над заказом в лечебном заведении Эдинбурга, иллюстрации получились удивительно неэмоциональными и неинтересными, однако бородатый Холмс — сильно напоминающий самого художника — заставляет предположить, что Дойл-старший распознал в творении сына какие-то свои черты.
К тому времени, когда 'Этюд в багровых тонах' вышел отдельным изданием, внимание Конан Дойла уже переключилось на совсем другие вещи. За долгое время ожидания у него появилось немало иных замыслов, и он надеялся, что новые произведения будет легче напечатать. Действие 'Мики Кларка' разворачивается в конце XVII века. Это история жизни английских пуритан, фоном которой послужили восстание герцога Монмутского и неудачная попытка Якова Шотландского захватить трон Якова II. Работая над романом, Конан Дойл выработал привычку (которой он никогда потом не изменял) несколько месяцев тратить на изучение эпохи, чтобы можно было любовно и подробно описывать алонжевые парики или белые кружевные галстуки. Хотя действие 'Мики Кларка' то и дело прерывается затянутыми описаниями, роман отличают все те достоинства, которые были присущи и последующим историческим романам Конан Дойла: ясный голос повествователя, впечатляющие сцены сражений, яркий колорит эпохи.
'Дописав в начале 1888 года роман, я был преисполнен великих надежд, — вспоминал писатель, — и вот рукопись отправилась в странствие'. Ему пришлось еще раз убедиться в том, что издатели не спешат поддаваться его чарам. Редактор 'Корнхилл мэгэзин' спрашивал, чего ради он тратит время и талант на исторические романы. По мнению 'Бентли и К?', 'роману недостает самого важного качества литературного произведения — увлекательности'. Некоторые другие издательства вынесли не менее удручающий приговор.
Тогда Конан Дойл послал рукопись в издательство 'Лонгменз', где она привлекла внимание влиятельного шотландского издателя и историка Эндрю Лэнга. Лэнг посоветовал фирме принять рукопись, и в феврале 'Мика Кларк' вышел отдельной книгой. Конан Дойл всегда считал своим серьезным литературным дебютом именно этот роман, а не вышедший годом раньше 'Этюд в багровых тонах'. В первый же год роман был переиздан трижды.
Вместе с его выходом в свет родился и конфликт — главный внутренний конфликт писателя. С одной стороны, существовал Шерлок Холмс, герой 'другой и более непритязательной' литературы, до уровня которой Конан Дойл позволял себе время от времени опускаться, чтобы свести концы с концами. С другой — были написаны исторические романы, пьесы, стихи и другие произведения, благодаря которым он надеялся занять достойное место в литературном пантеоне. Когда через несколько лет его попросили написать предисловие к очередному переизданию 'Этюда в багровых тонах', он заявил, что 'такой примитивный жанр, как детектив, вряд ли заслуживает чести иметь предисловие'. Что же касается 'Мики Кларка', то этот роман он, напротив, высоко ценил: 'Я ощутил, — признавался он некоторое время спустя, — что теперь в моих руках есть инструмент, с помощью которого я сумею расчистить для себя дорогу в литературу'.
В то время Конан Дойл не намеревался развивать тему Холмса. Он наслаждался тем, что доктор Ватсон называл 'безоблачным счастьем и чисто семейными интересами, которые возникают у человека, когда он впервые становится хозяином в собственном доме'[18]. На врачебную практику вполне можно было рассчитывать, литературная деятельность стала наконец приносить успех, и Конан Дойл с удовольствием предался радостям жизни в Саутси. В частности, он так энергично участвовал в спортивных состязаниях, что ломал себе то ребра, то пальцы. Не имевший собственного выезда молодой доктор разъезжал по городу на тяжелом трехколесном велосипеде с огромными колесами.
Когда 28 января 1889 года Луиза родила их первого ребенка — дочь Мэри, Конан Дойл почувствовал вполне естественное удовлетворение тем, как складывается его жизнь в Саутси. 'Она кругленькая и пухленькая, у нее голубые глазки, ножки с перевязочками и упитанное тельце, — написал он Мэм. — Если тебя интересуют подробности, задавай вопросы. Я не слишком опытен в описании младенцев'.
Несмотря на семейное счастье, он ощущал духовную пустоту, началось это еще в юности, когда он порвал с католицизмом. Полтора года он не крестил дочь, да и согласился на крещение лишь по настоянию Мэм. Дело было отнюдь не в лености — нежелание крестить ребенка свидетельствовало о том, что его агностицизм зашел достаточно далеко: 'Я больше не ломлюсь в запертые двери. Я отказался от старых ценностей в силу их бесполезности, но отчаялся когда-либо обрести новые, которые помогут мне плыть в разумном направлении'. Тем не менее он уже 'плыл' в сторону новой, неортодоксальной веры: 'Чуть позже я ощутил слабый, предрассветный луч, которому было суждено со временем разгораться все ярче и ярче'.
В молодые годы этот 'предрассветный луч' порой приобретал причудливые очертания. Поначалу отношение писателя к миру духов было весьма легкомысленным. Однако вскоре его тон стал серьезнее. Говоря о раннем периоде своей литературной карьеры, Конан Дойл не любил упоминать короткую повесть под названием 'Тайна Клумбер-Холла', вышедшую из печати незадолго до 'Мики Кларка' и вскоре основательно забытую. Эта странная, путаная история повествует о трех буддийских монахах, которые воскресли из мертвых, чтобы отомстить некоему английскому офицеру, за несколько лет до того совершившему преступление. Почти в каждой главе мы сталкиваемся с невероятными проявлениями
