– Полагаю, это для лорда и леди Халверстон? Спасибо, мама.
– Гости есть гости, – сказала Виктория, вставая. – И Элоиза была очень терпеливой и всепонимающей – для Элоизы. Я знаю, Мэдди очаровательна. Но…
Он поднял руку.
– Я прекрасно знаю, что собой представляет Мэдди. И не нужно, чтобы мне постоянно напоминали об этом повсюду.
– Хорошо. Теперь ступай и скажи поварихе, что я решила остановиться на цыплятах, а не на окороке.
Готовый убежать прежде, чем его заставят выслушать очередную лекцию о долге и обязанностях перед семьей, Куин извинился и вышел. По дороге в кухню его поразило, что в последнее время мать не читала ему нотаций. Пытаясь найти объяснение этому, он направился к задней лестнице.
В дверях кухни он остановился. Дюжина слуг собралась вокруг огромного центрального кухонного стола, а Франклин – без рубашки, с искаженным лицом – устроился на одном его конце. Подле него стояла Мэдди, прикладывая чистый белый бинт к его покрасневшей коже.
Все не так плохо, – успокаивала она, обматывая бинтом его грудь, – хотя представляю, как это жжет.
Будь доволен тем, что милая леди не плеснула чай ниже, приятель, – засмеялся другой слуга, Джон.
– Замолчите! – воскликнула кухарка. – Здесь же леди.
Джон покраснел.
– Извините, мисс Мэдди.
Куин подавил улыбку. Черт возьми, теперь ее называют так и слуги его родителей.
– Не беспокойтесь, Джон. Вы принесли Франклину сухую рубашку?
– Да, как вы сказали.
Мэдди кивнула, улыбаясь Франклину.
– Ничего, до свадьбы заживет. Развяжите бинт через пару дней. Если мазь подействует, краснота почти спадет.
Слуга спрыгнул со стола.
– Спасибо, мисс Мэдди.
– Не стоит благодарности. И ради Бога, в следующий раз увертывайтесь.
Он засмеялся.
– Постараюсь.
Когда Мэдди повернулась к двери, Куин торопливо зашел за угол. Она прошла мимо, и он схватил ее за руку. Прежде чем она успела вымолвить хотя бы слово, он прижал ее к стене и его рот впился в ее губы. После минутного шока она обняла его за плечи и прильнула к нему, целуя его в ответ жадно и страстно.
– Куин, прекрати, – прошептала Мэдди, переводя дыхание и пробегая губами по линии его скулы. – Нас могут увидеть.
– Нет, это исключено. – Он вновь овладел ее губами, приоткрывая ее рот и отчаянно целуя. Разрывающее сердце желание пробежало по его телу, и он с трудом сдержался, чтобы не задрать ей юбки прямо здесь, в холле для слуг. Боже правый, он полностью потерял голову. Наконец Куин взял ее за руку и повел к задней лестнице.
– Пойдем, – пробормотал он.
– Нет, – ответила она. – Я сердита на тебя.
– Правда? – Он снова поцеловал ее, испытывая разочарование и в то же время забавляясь. – За что?
Мэдди не могла скрыть улыбки.
– За то, что пригласил сюда моих родителей. Я уже говорила тебе об этом.
Решительно вздохнув, он выпрямился и взял обе ее руки в свои. У нее были очень изящные руки.
– Ты помирилась со всем Лондоном, кроме своих родителей.
– Это не так просто, – спокойно ответила Мэдди и обняла его.
Сердце Куина дало сбой. Она обладала сильным характером и, казалось, ни в ком не нуждалась, а меньше всего – в нем. Он нежно обнял ее одной рукой за тонкую талию, а другой – за плечи.
– Я знаю, – ответил он. – Но вы хотя бы помирились и можете вернуться в Лэнгли, помни об этом.
– Значит, вы примирились с мыслью, что я вернусь в Лэнгли?
Куин покачал головой:
– Нет. Я только считаю, что вы имеете право вернуться в Лэнгли, если вы все еще этого хотите, после вашего дебюта в «Олмаксе».
Она вздохнула, все еще склоняясь к нему.
