– Его светлость будет здесь сегодня днем?
– По-моему, он на собрании, сражается за сокращение прав знати. Почему вы спрашиваете?
– Это единственный раз, когда я хочу, чтобы он был дома. Я бы хотела, чтобы моего отца поставили на место. – Она медленно подняла руку и обвела его рот кончиками пальцев. – Куин, – мягко произнесла она, – если бы вы смогли прожить жизнь так, как сами выбрали, без обещаний, обязанностей и чувства долга, что бы вы сделали?
– Я никогда не думал об этом, – задумчиво произнес он. – Возможно, я хотел бы стать профессором литературы.
Мэдди подняла одну бровь.
– Правда?
– Да, а что такого?
– Продолжайте, вы удивляете меня.
– А вы постоянно поражаете меня, – прошептал он, еще раз целуя ее. – И конечно, я женился бы на вас.
Мэдди стремительно освободилась из его объятий.
– Нет, вы не женились бы, потому что мы никогда бы не встретились.
Он удержал ее за руку.
– Учитывая, как странно мы встретились, как вы можете – утверждать, что этого не произошло бы в другой жизни?
В кухне раздался звон колокольчика – значит, кто-то дернул за шнурок в одной из комнат наверху.
Она издала проклятие и помчалась мимо него вверх по ступеням, когда Джон вышел из кухни.
– Милорд, вам что-то нужно? – спросил он, пораженный тем, что маркиз торчит внизу у лестницы.
Куин моргнул.
– Что? Я просто прогуливаюсь. Не обращайте на меня внимания, – пробормотал он и повернулся, чтобы последовать вслед за Мэдди. Затем он вспомнил о цыпленке.
Лорд и леди Халверстон прибыли ровно в два. Их сопровождали две молодые девушки.
– Думаю, вы не будете возражать, милорд, – извинился виконт, указывая на юных леди. – Они настояли на том, чтобы мы взяли их повидаться с сестрой.
Куин кивнул. Дерзкая девчонка не говорила о том, что у нее есть сестры, однако он немедленно увидел сходство в их рыжеватых волосах и высоких скулах.
– Конечно. Мисс Уиллитс в гостиной с герцогиней.
Семейство Уиллитсов заторопилось наверх за Биксом, а Франклин занял место дворецкого у входной двери.
– Франклин, – отстав, сказал Куин, – с тобой все в порядке?
– О да, милорд! Ничего страшного. Это моя вина – я был неуклюж. – Он поклонился. – Извините меня, милорд.
– Никаких извинений. Ты сильно обжегся?
Слуга покраснел.
– Со мной все в порядке, милорд.
Не желая больше смущать беднягу, Куин повернулся к лестнице.
– Ну и отлично.
Человек даже не признался, что ему было больно, хотя он – или кто-то еще из слуг – обратился за помощью к Мэдди. Куин остановился на площадке лестницы, а из-за двери гостиной доносились смех и хихиканье. Год назад ему бы и в голову не пришло спросить о состоянии слуги. Он просто принял бы вспышку возмущения со стороны Элоизы как само собой разумеющееся. Это была не первая ее вспышка гнева и, в чем он был уверен, не последняя.
Он остановился в дверях. Какофония соревнующихся друг с другом голосов поразила его уши, так как каждый пытался быть услышанным. И, что было ей абсолютно несвойственно, Мэдди была единственной, кто молчал.
Она стояла в дальнем конце комнаты, каждая из сестер держала ее за руку, а она поворачивалась от одной к другой, пока они потчевали ее какой-то историей. Виконтесса стояла, наблюдая за тремя дочерьми затуманенным взором, пока лорд Халверстон щедро благодарил герцогиню за бесконечную любезность к их своенравной дочери.
Мэдди подняла глаза. Когда она увидела его, ее губы тронула улыбка, и впервые тайная страсть промелькнула в ее взгляде. Страсть к нему.
– Милорд, – сказала она, приседая в реверансе.
– Мэдди, представьте меня своей семье, – попросил Куин, входя в комнату и с трудом удерживаясь от того, чтобы не закружить ее в воздухе и не рассмеяться от удовольствия. Несколько риз за последние дни они с Мэдди совершенно случайно становились единой парой.
– Это Полли, – сказала она, поднимая руку младшей девочки, которой на вид, казалось, лет двенадцать-тринадцать и носик которой украшали веснушки. – А это Клэр.
Старшая из девушек вежливо присела перед Куином. Она была довольно хорошенькой, но не так
